Молот ведьм

Убальдини бросился вперёд с двумя оборотами шпаги и ударом на втором. Джустиниани отразил удар и ответил, делая шаг назад. Умберто теснил его, в бешенстве нанося крайне низкие удары, не сопровождая их больше криком. Винченцо отражал с такой резкостью, что каждый его удар мог пронзить насквозь.

— Умберто, что я сделал тебе? — снова спросил Джустиниани, пытаясь поймать взгляд соперника.

Убальдини не ответил.

Винченцо почувствовал приступ холодной ярости: ристалище поплыло в его глазах, соперник сместился влево. Джустиниани знал силу подвижности противника, но знал и то, что нельзя позволить ему измотать себя. Движения Винченцо стали нарочито размеренными, как танцевальные па, он заставлял Умберто двигаться в его темпе, сбив привычную противнику амплитуду движения. Ему это удалось: лёгкий и подвижный Умберто вынужден был теперь подчиняться ритму изматывающих его чужих замедленных атак. Теперь Джустиниани играл с Умберто, как удав с кроликом, парализуя и вынуждая покоряться.

Потом Винченцо нарочито открыл торс. Убальдини ринулся на него, но был остановлен необыкновенным ударом. Это был приём «битвы диких зверей», «змеиное жало», он слышал о нём, но не знал. Бедро в паху Умберто было в крови. Он зашатался, но всё равно попытался броситься на противника.

— Умберто, что я сделал тебе? — с яростью повторил Винченцо в третий раз.

— Стойте! — закричали Тентуччи и Рокальмуто, но как раз в это мгновение Джустиниани, отражая новую атаку полуослепшего от ярости Убальдини, ударил его в грудь, в центр креста, образованного царапинами. Шпага Джустиниани на три дюйма проникла в грудь чуть левее правого соска.

Умберто, выронив шпагу, без чувств упал на руки Рокальмуто.

— Рана в грудь, на высоте пятого межрёберного пространства, проникающая в грудную полость, с повреждением лёгкого, — осмотрев рану, объявил хирург, — будет чудом, если он выживет.

— Невозможно, — покачал головой Тоско, — если он верил в Бога, поторопитесь со священником, у него на губах кровь.

Тентуччи замахал руками и отвернулся, и тут увидел Джустиниани.

Тот успел уже поднять выпавшую из руки противника шпагу, методично вытер её носовым платком и вставил в ножны. Теперь надевал рубашку и сюртук и явно спешил. Он всей его фигуры веяло странным покоем, чудовищной силой и непостижимым безразличием.

Заметив взгляд банкира, Винченцо, зажав под мышкой смертоносное оружие, приблизился к Тентуччи.

— Я хотел бы пригласить вас и мессира Тоско на обед, Карло, моя кухарка обещала восхитительную лазанью с фаршем и грибами, — Винченцо поспешно открыл дверцу кареты и положил на сидение шпаги, — давайте поторопимся, я голоден, как волк.

Неизвестно, хотел ли Тентуччи есть. Судя по его виду, он вообще ничего не хотел, но Джустиниани почти силой впихнул его в карету, пригласил и доктора, но тот ответил, что останется на ристалище по просьбе своего коллеги.

Джустиниани развёл руками и, даже не обернувшись на пожиравшего его потрясённым взглядом Рокальмуто и лежащего на скамье раненого Убальдини, велел кучеру ехать на площадь Венеции.

В карете оба долго молчали, первым заговорил Джустиниани.

— Я должен извиниться, Карло, я не учёл, что вы не привыкли к виду крови.

Тентуччи с болезненной гримасой на лице массировал виски.

— Причём тут кровь… Вы себя не видели.

Джустиниани несколько секунд молчал, вдумываясь в слова собеседника, потом уточнил:

— А что видели вы?

Тентуччи странно покачал головой, точно отгоняя дурной кошмар. Глаза его уже утратили выражение ужаса, но казались больными и усталыми.

— И я, дурак, вам ещё советы давал. Вы — сам дьявол.

Джустиниани усмехнулся.

— Ну, что вы… Я несколько лет преподавал в фехтовальной школе в Вермичино, — пояснил он, — вы же сами говорили, что я не должен искать смерти. Я и не искал и сказал вам, что не дам себя убить. Но чего я так и не понял, так это главного. Зачем он подстроил дуэль? Зачем вызвал меня?

— Он, бесспорно, хотел вас убить. Но после первого же выпада я понял, что убит будет он, вы же играли с ним как кот с мышонком. Вы могли прикончить его на втором выпаде.

— Надеюсь, это не упрёк? — лениво осведомился Джустиниани. — Я не мог одновременно не дать себя убить и пощадить его. В таких случаях один всегда остаётся на ристалище. Но не слышали ли вы случайного слова, обрывка разговора между ними, который хоть что-то объяснил бы?

Тентуччи покачал головой.

— Нет, они почти не переговаривались.

— Дьявольщина, — Джустиниани неожиданно напрягся, — я забыл вам сказать. Когда вы договаривались об условиях дуэли, я видел в окне с лестницей человека. Я не разглядел лица, но… мне знаком показался силуэт.

— Это не слуга?

Джустиниани пожал плечами.

— Не похоже, он явно прятался.

Карета подъехала к дому, и тут Винченцо с изумлением увидел Луиджи и Донату, встретивших его на пороге. В дверном проёме мелькнула и Джованна. Все были бледны и взволнованы. Джустиниани, зажав под мышкой шпаги, торопливо выпрыгнул из кареты.

— Что такое? — его обеспокоенный взгляд столкнулся со встревоженным взглядом Луиджи. — Что-нибудь случилось?

Луиджи, трепеща, оглядел хозяина.