Молот Вулкана

— Кто это? — спросила резко Джоан. — И для чего он нас снимает?

— Не волнуйтесь, мисс Триест, — сказал Элфсон. — Я — адвокат жены вашего любовника; нам нужны неоспоримые свидетельства для судебного разбирательства, которое, между прочим… — тут он бросил взгляд в сторону Чака, — назначено в соответствии с графиком заседаний суда на следующий понедельник, десять часов утра, в кабинете судьи Эриззолара. — Он улыбнулся. — Теперь мы сдвинули дело с мертвой точки. Ваша жена хочет, чтобы оно было завершено как можно быстрее.

— Убирайтесь тотчас же из этой квартиры, — сказал Чак.

— С превеликим удовольствием, — ответил ему Элфсон, направляясь к двери. — Эта пленка, которую я заснял, очень пригодится — я уверен в том, что подобные съемки вам уже попадались в архивах ЦРУ. Используемая при этом пленка дорогая, но польза от подобных съемок с лихвой возмещает расходы. Я только что, — объяснил он как Чаку, так и Джоан, — произвел хроносъемку. Что, задело за живое? Сейчас у меня в этой камере запечатлено не только то, что вы делали, но то, что здесь произойдет в течение ближайших тридцати минут. Как я полагаю, судью Эриззолара куда больше заинтересует именно это.

— Здесь ничего не будет происходить в течение следующих тридцати минут, — сказал Чак, — потому что я немедленно уйду отсюда. — Он протиснулся мимо адвоката и выскочил в коридор. Нужно как можно быстрее покинуть это место.

— Как я полагаю, вы заблуждаетесь, — сказал Элфсон. — Я не сомневаюсь, что на этой пленке будет кое-что, имевшее определенную ценность. В любом случае, вам ведь все равно, верно? Это всего лишь технический прием, с помощью которого Мэри удастся получить постановление о разводе. Для этого нужно представить на рассмотрение суда формальные свидетельства. И я не понимаю, каким образом вам может быть причинен вред.

Сбитый с толку этим заявлением, Чак обернулся.

— Это посягательство на тайну личной жизни.

— Но вы ведь прекрасно понимаете, что неприкосновенность личной жизни не существует вот уже более пятидесяти лет, — возразил ему Элфсон. — Вы сами работаете в сыскном агентстве. Не вздумайте дурить меня, Риттерсдорф. — Он вышел в коридор, спокойно прошел мимо Чака и неторопливо направился к лифту. — Если вы пожелаете получить копию пленки…

— Нет, — сказал Чак и остался в коридоре, дожидаясь, пока адвокат не скроется из виду.

— С таким же успехом вы могли бы и войти. Все равно он уже запечатлел все на пленку. — Джоан отворила перед ним дверь в квартиру, и он, колеблясь, вернулся. — То, что он сделал, разумеется, противозаконно, но, насколько мне известно, такие материалы, как правило, принимаются к рассмотрению в ходе судебного разбирательства. — Пройдя на кухню, она принялась готовить напитки; он услышал звон бокалов. — Как вы относитесь к «Меркурианскому Болотному»? У меня есть полная бутылка…

— Мне все равно, — небрежно бросил Чак.

Джоан протянула ему бокал, он машинально взял его.

«Я еще отплачу ей за это», твердо решил он. «Я сражаюсь за свою жизнь».

— У вас такой сумрачный вид, — сказала Джоан. — На самом деле Вы сильно расстроены, не так ли? Этот человек, который дожидался нас с хронокамерой. Кто угодно смеет совать нос в нашу личную жизнь! Сначала Лорд Бегущий Моллюск, а теперь, стоило…

— Все еще остается возможность, — сказал Чак, — оставить это в тайне. Чтобы никто так ничего и не узнал.

— О чем именно?

Чак ничего не ответил. Только приложился губами к бокалу.

ГЛАВА VI

С находившихся на уровне головы полок вниз спрыгнули, один за другим сначала три старых рыжих кота и пятнистая бесхвостая кошка, затем несколько сиамских котят-полукровок с пушистыми усатыми мордочками, затем хитрый черный молодой котяра и, наконец, с огромным трудом, беременная трехцветная кошка. Все они, плюс еще и собачонка, сбились вокруг ног Игнаса Ледебера, затруднив его продвижение, когда он попытался выйти из хижины.

Впереди валялась разорванная на куски крыса; собака, терьер-крысолов, изловила ее, а кошки сожрали лакомые части, Игнас слышал, какой концерт закатили они на заре. Ему было очень жаль крысу, которая, по всей вероятности, забралась сюда, привлеченная мусором, скопившимся с обеих сторон единственной двери в хижину. Ведь, в конце концов, крыса имеет такое же право на жизнь, как и любой человек. Но, разумеется, собака этого не понимала; убивать было инстинктом, изначально пропитавшим слабую собачью плоть. Так что с этической стороны нельзя было ее порицать, да и крыс, так или иначе, он сам боялся. В отличие от их двойников на Земле у здешних крыс были проворные руки, способные изготовлять грубое оружие. Они были очень умны.

Впереди Игнаса виднелся ржавый остов автономного трактора, давно уже не эксплуатировавшегося. Его приволокли сюда несколько лет тому назад, питая смутные надежды на то, что удастся каким-то образом отремонтировать. А пока что на нем играли пятнадцать (или, может быть, даже шестнадцать) детей Игнаса, стараясь заставить то, что осталось от его речевых блоков, поговорить с ними.