Молот Златы (СИ)

Словно от внезапного джэба сваливаюсь в нокаут, шлепаюсь прямо на задницу с размаха на тридцатой секунде. Выпадаю из реальности, ощущаю только как она вздрагивает и теснее прижимается, глухо стонет и содрогается. Кончает. Добавляю кайфа медленными, размеренными, но глубокими проникновениями. Откидывает голову назад и кричит.

Этот звук дороже любого выигранного боя. Ей хорошо. Трясет от этого понимания, накидывает сверху горящий уголь на мой хребет.

Поддерживаю Златуню за талию и продолжаю всаживать член до основания. Дотрахиваю, дорываю, доматываю до ослепительного финиша. Выдергиваю и кончаю долго, сперма льется и льется. Новые спазмы сотрясают и оглушают. Прижимаю Злату к себе крепче, сильнее. Шепчу ей разную херню о том, что она охуенная и наш секс самый-самый.

Долго еще ласкаю в этом бассейне, больше не говорим, молча заглядываем в глаза друг другу, пытаясь что-то рассмотреть и прочесть. Я целую ее вновь и вновь, трогаю и запоминаю каждый миг. Глажу нежное и желанное тело, запоминаю вкус губ и языка. Все запоминаю, потому что уже завтра этого ничего не будет. Ни-че-го.

Конспирация приезда сюда соблюдена и выполнена на сто процентов. Она не запачкана мной перед другими, ее никто не вычислит. А значит ее никто не тронет. И это главное сейчас. А я? Переживу. Главное, что со Златой ничего не случится. Я вывожу ее из-под предполагаемого удара.

14

Через время.

Абонент временно недоступен.

К черту телефон. Его номер все равно давно удален. Верчу аппарат в руках больше по привычке.

— Злата, заходите, пожалуйста, в кабинет.

В дверях стоит мой психолог — Андрей Владимирович. Высокий импозантный мужчина с аккуратной бородкой. Внимательный взгляд отслеживает каждое мое неуклюжее движение. Стекаю с мягкого уютного кресла и, тяжело переставляя ноги, иду в кабинет. Пока завершаю недолгий, но такой сложный путь, обмозговываю свое нахождение здесь.

Все просто.

Апатия, при чем активная. Чертова долбаная апатия поразила меня, как страшная болезнь и мне было не выбраться из нее без посторонней помощи. Я разрушала себя изнутри, вот так вот, то есть так я поняла, судя по заключениям. Пропали эмоции и чувства. Я отупела, обескровела и сгнила изнутри. В один момент стало все безразлично и тупо. Я не ела, мне было не интересно, что происходило вокруг, не занимало абсолютно ничего. Вообще!

Сегодняшняя цель одна — стать человеком.

Извлекаю Величанского из своего мозга мелкими болючими фрагментарными осколками. Стереть его, совсем соскоблить нужно, будто и не знала никогда.

Двадцать один день длится моя терапия. Осталось еще десять выдержать. Говорят этого безусловно мало, но я больше не могу здесь.

Вроде бы и легче, с одной стороны, когда ничто не напоминает о нем. Днем я справляюсь с помощью врачей и того, что действия распланированы по минутам, а ночью принимаю снотворное. Сейчас уже меньше пью, стараюсь засыпать сама, понимаю, что плохо, когда организм находится в зависимости от лекарств, поэтому как-то обхожусь без них уже. А с другой, я просто хочу домой, в свою комнату, в свой дом. Лечь на кровать и обложиться подушками, завернуться в пушистый плед и читать книгу. Скучаю по маме и папе, да и Рэм скоро приедет. Как же я его жду, соскучилась сильно-сильно.

Папе… Как теперь быть, ума не приложу. И так гадаю и этак. Со стыда сгореть, как все странно вышло.

Не было меня счастливей после той проклятой ночи, но эйфории хватило совсем ненадолго. Он уехал. Просто свалил без объяснений. Говорят, в Кисловодск (это позже узнала), но мне кажется бред. Да в принципе неважно куда, главное то, что уехал молча. Без объяснений сбежал. Это было последней каплей.

Я отъехала, просто выключилась и все. В один момент все произошло. Стояла посреди дома с телефоном в руке и тупила в него, в надежде найти в мессенджере ответ. Понимание того, что ничего не будет, ничего не придет, обрушилось странно и уничтожающе. Какое ужасное слово «ничего». Постижение смысла страшного, безнадежного и пустого. Да, пустого, кроме этого, нет иного понимания.

Эта суть словно ад засасывает и медленно жарит, тянет трепыхающиеся жилы, надрывает, а потом безжалостно выдирает, но есть момент: как только чуть остается до полного извлечения — выдер останавливается. И вот тогда вся боль лупит с размаху по телу, парализует и рвет. А ты просто молчишь — все внутри бомбит. Все резервы почти гаснут, слабо тлеют, только иногда под вспыхивая, а потом и вовсе затухают.

Я не смогла… Не смогла выстоять. Сломалась. Он все забрал, всю мою силу выпил одним махом.

Это было папино решение отправить меня на восстановление. Мама поддержала.