Молотов. Наше дело правое [Книга 1]

В борьбе с «хлебной стачкой кулаков», как назвал ее Сталин, руководство впервые с начала нэпа прибегло к мерам, которые лишали крестьян права по своему усмотрению распоряжаться излишками зерна. Шаг в целом оказался эффективным. Сталин с тех пор больше не ездил на хлебозаготовки. А для Молотова это стало ежегодной повинностью на пять лет. По возвращении Сталина 9 февраля 1928 года ПБ приняло решение создать комиссию в составе Рыкова, Сталина, Молотова, Микояна и Бухарина, которой уже через два дня нужно было «закончить работу по составлению текущей директивы, связанной с хлебозаготовками»⁶²⁴. Единодушно было Политбюро и при рассмотрении вопроса о поощрении колхозного строительства. Созданной тогда комиссии под председательством Молотова поручалось «наметить практические мероприятия для развертывания работы в области развития коллективных хозяйств». И уже 23 февраля по представлению Молотова ПБ дало директиву, «чтобы из сумм, ассигнованных правительством в этом году по бюджету и кредиту, не менее 10 процентов пошло на организацию новых колхозов»⁶²⁵.

Итак, в начале 1928 года в отношениях сталинцев и бу-харинцев царило относительное спокойствие. Когда же оно нарушилось? Молотов относил разрыв к маю и винил в нем правых. Правые называли начало марта и винили во всем Молотова. Через год Томский заявит: «Первый сильный взрыв произошел на открытом заседании ПБ при рассмотрении промфинплана в марте 1928 года, где тов. Молотов довольно резко напал на тов. Рыкова»⁶²⁶. Это был дежурный вопрос. Молотов раскритиковал план за недостаточные темпы строительства металлургических предприятий. Рыкова прорвало, и он сразу же написал заявление: «Сталину, Молотову, Бухарину. За последнее время был целый ряд признаков, говорящих за то, что большинство Политбюро недовольно руководством СНК и СТО... Я в качестве председателя СНК и СТО работать больше не буду». Завязалась переписка. «Считаю, что никто не может ставить вопрос о смене т. Рыкова, т. к. это явная нелепость и безусловная нецелесообразность, - полагал Молотов. - Но считаю свое выступление безусловно законным. От этого права говорить на Политбюро и резко критиковать решения наркоматов и СНК ни в коем случае не могу отказаться». Бухарин: «Считаю, что такие вопросы, как об индустрии и т. д., лучше предварительно ставить на повестку». Сталин: «Присоединяюсь к Молотову и Бухарину. Ошибка состоит в том, что мы не провентилировали вопрос до Политбюро». Но Рыков не успокаивался: «Я, кажется, доказал, что такими вещами не шучу»⁶²⁷.

Что так оскорбило Рыкова, ведь стычки на Политбюро случались и раньше? Томский позже объяснит: «Критиковать Рыкова, конечно, можно... но вопрос в тоне и обоснованности критики»⁶²⁸. Молотов на это замечание Томского отвечал: «В результате того, что мы немного поспорили в Политбюро, ничего худого не вышло, вышла же порядочная польза для нашей металлической промышленности - несколько крупнейших гигантов-заводов были двинуты вперед; кроме средств для начатых заводов, нашлись средства и для закладки нескольких новых крупнейших металлических заводов; предполагавшееся первоначально увеличение финансирования металлопромышленности на десять миллионов было доведено до 37 миллионов рублей. Из-за этого стоило поспорить»⁶²⁹.

В результате конфликта удельный вес расходов на капитальное строительство за один год удваивался и оказалось возможным сооружение флагманов первой пятилетки. Правых беспокоили не только чрезмерные темпы индустриализации. Они были уверены, что за демаршем Молотова стоял Сталин.

Бухаринцы начали искать контрмеры. Впрочем, пока маневры шли под ковром.

Другое важное событие весны 1928 года - Шахтинское дело тоже не раскололо Политбюро. 1 марта Политбюро рассмотрело телеграмму секретаря Северо-Кавказского крайкома Андрея Андреева, который сообщил о раскрытии крупной заговорщицкой организации в городе Шахты. Ягода добавил подробности: «Деятельность этой организации направляется из Польши (Дворжанчик, бывш. акционер Донецко-Грушев-ского рудоуправления) и Германии (Шкаф, бывш. председатель акц. о-ва ДГРУ, Ауэрбах и Игнатьев, бывш. акционеры ДГРУ, -некоторыми членами акц. о-ва “Ропит” и Парамоновым) через Московский (ВСНХ СССР) и Харьковский (правление Донугля) центры»⁶³⁰. Была создана комиссия под руководством Рыкова и с участием Орджоникидзе, Сталина, Молотова и Куйбышева, которой давалось право решать срочные вопросы по Шахтин-скому делу от имени ПБ⁶³¹.