Молотов. Наше дело правое [Книга 1]

Рузвельт было согласился положительно решить вопрос с линкором, признавая полезность для США присутствия советского флота в Тихом океане, но идея вновь встретила сопротивление, особенно со стороны адмирала Леги, ссылавшегося на недопустимости попадания в СССР военных секретов¹³⁹⁹. После этого Москве начали морочить голову. Похожая история произошла и с долгами Керенского. Руководитель Амторга Розов писал Молотову: «Дэвис после вторичного свидания с Рузвельтом сообщил: 1) Рузвельт признателен за добрую волю и дружественное отношение, проявленные товарищем Сталиным и Вами как при свидании с Дэвисом, так и в Вашем меморандуме. 2) Учитывая, однако, внутреннюю политику, Рузвельт согласился с предложением Хэлла и его заместителя Уэллеса оставить наш вопрос временно открытым»¹⁴⁰⁰.

Для подозрений Вашингтона в охоте Москвы за американскими секретами были все основания. «Помимо “традиционных” специальных служб - РУ, ИНО НКВД и Службы связи Коминтерна... в Соединенных Штатах стали действовать резидентуры созданной в январе 1938 г. военно-морской разведки (Первого главного управления Наркомата ВМФ) и созданное по распоряжению В. М. Молотова Бюро технической информации при постпредстве СССР, о работе которого знали лишь немногие из советских дипломатов, аккредитованных в Вашингтоне»¹⁴⁰¹.

Постмюнхенская стратегия Гитлера заключалась в том, чтобы разгромить своих главных соперников поодиночке, избегая войны на два фронта. Планировалось в марте покончить с Чехословакией, до осенней распутицы - с Польшей, в 1940 году - разгромить Францию и, по возможности, Англию и уже в 1941 году осуществить «главную цель» - уничтожить СССР. В этой стратегии на первом этапе важно было добиться нейтрализации Советского Союза. Именно поэтому появились первые сигналы о возобновлении советско-германских отношений. 22 декабря из Берлина последовало предложение начать кредитные и торговые переговоры. 12 января 1939 года на новогоднем приеме для дипкорпуса полпред Мерекалов стал соавтором политической сенсации: «Обходя послов, Гитлер подошел ко мне, поздоровался, спросил о житье в Берлине, о семье, о моей поездке в Москву, подчеркнув, что ему известно о моем визите к Шулленбургу в Москве, пожелал успеха и распрощался. За ним подходили по очереди: Риббентроп, Ламерс, ген. Кейтель и Майснер»¹⁴⁰².

Немецкие жесты в сторону Москвы и антизападный настрой Гитлера не остались без внимания в Лондоне и Париже. 26 января Бонне заявил о сохранении в силе договора с СССР. В Москву в срочном порядке прибыли новые послы Великобритании и Франции. Но их встречи с советским руководством не добавили определенности в отношениях.

Муссолини меж тем дал согласие на предложение Гитлера превратить Антикоминтерновский пакт в трехсторонний военный альянс. Участником пакта, несмотря на недвусмысленное предупреждение Москвы, стала Венгрия, что привело к разрыву с ней дипломатических отношений. Усилилась помощь «ан-тикоминтерновцев» генералу Франко, что сделало положение республиканского правительства катастрофическим. Хуан Не-грин и Мендес-Аспе писали Молотову: «Продолжающаяся уже более 29 месяцев война против вторжения тоталитарных стран исчерпала непосредственные, имевшиеся в распоряжении Испании экономические ресурсы». Умоляли предоставить заем на 100 миллионов долларов. Основания сомневаться в способности республиканцев сопротивляться были, Микоян наложил на письмо отрицательную резолюцию. К ней добавилось не менее решительное: «Вопрос решен. Молотов»¹"¹⁰³. 21 января поверенный в делах Сергей Марченко передает крик отчаяния испанского правительства: «В письме на имя Молотова Негрин просит о самом срочном отпуске двухсот тысяч винтовок, трех тысяч легких пулеметов... Если не будет принято немедленных мер, то может наступить непоправимая катастрофа. Негрин уверен, что противник играет последнюю карту, если удастся остановить его, французское и английское правительства... вынуждены будут под нажимом общественного мнения оказать Испании существенную и решающую помощь»¹⁴⁰⁴. Наивные надежды! Англия и Франция сдали Испанию с еще большей легкостью, чем Чехословакию. Гражданская война закончится в апреле полным поражением республиканцев.

На столь тревожном международном фоне прошел XVIII съезд ВКП(б). 10 марта Сталин в самой резкой форме осудил страны-агрессоры - Германию, Японию и Италию, которые развязали «новую империалистическую войну». Но при этом он жестко критиковал «неагрессивные страны» за отступление перед агрессорами:

- В политике невмешательства сквозит стремление, желание не мешать агрессорам творить свое черное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участниками войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга. И дешево, и мило»¹⁴⁰⁵.