Молотов. Наше дело правое [Книга 1]

Для формирующейся номенклатуры у руководителей ЦК были не только кнуты, но и довольно большие пряники. Система привилегий руководящих партработников была легализована и формализована в августе 1922 года решениями XII Всероссийской партконференции, принятыми по докладу Молотова: «Положение теперь требует от нас, чтобы мы приняли, как партия, определенные и твердые меры к тому, чтобы создать сносные условия жизни для партийных работников, посвящающих свои знания целиком революции и партии, целиком зависящих от партийной работы. Мы должны эти условия создать, и то уравнительное стремление, которое еще осталось, не должно чрезмерно мешать этой работе... Мы теперь приходим к денежной оплате труда...»³⁵⁴ Чем второй секретарь разочаровал собравшихся (и что вызвало единственное возражение в прениях), так это предложением запретить хозяйственную деятельность, которую активно развернули многие партийные органы в условиях нэпа³⁵⁵. Хотя партийным руководителям так и не суждено было стать «олигархами», предложенные Молотовым блага и привилегии были распространены в общей сложности на 15 325 партработников по всей стране. Изменения в положении аппарата и рост влияния исполнительных органов партии были закреплены в новом Уставе РКП(б), который был разработан комиссией под руководством Молотова и принят той же XII конференцией.

Через членов партии ЦК контролировал и работу правоохранительной системы. Спад волны мятежей привел к сужению масштабов террора - с 36 тысяч осужденных за контрреволюционную деятельность в 1921 году до шести тысяч в 1922-м. Террор теперь применялся против тех групп «эксплуататорских классов», которые Ленин определил в качестве наиболее опасных. А именно: духовенства, социалистов и интеллигенции.

Нельзя сказать, что Молотов (как, кстати, и Сталин, Зиновьев, Каменев) был в первых рядах антицерковной кампании, которая развернулась в форме операции по изъятию церковных ценностей для борьбы с голодом. Как отмечал академик РАН Николай Покровский, «Молотов, бывший тогда фигурой несамостоятельной, все же позволял себе иногда некоторую оппозицию по отношению к глобальному (троцкистско-ленинскому) плану разгрома РПЦ и искоренения религии»³⁵⁶. Циркулярную шифрограмму «о вовлечении значительных рабочих и крестьянских масс в кампанию по изъятию церковных ценностей» Молотов отправил не во все регионы, а только в восемь губерний.

Большие последствия имели события в уездной Шуе, где 15 марта толпа оказала сопротивление изъятию ценностей, были убитые и раненые. По их следам Ленин направил Молотову «строго секретное» письмо: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления». Молотов позволил себе еще один акт непослушания. На первой странице письма он написал: «Согласен. Однако предлагаю распространить кампанию не на все губернии и города, а на те, где действительно есть крупные ценности, сосредоточив соответственно силы и внимание партии»³⁵⁷.

Письмо Ленина рассматривалось в Политбюро. Молотов стоял на своем - за ограниченный масштаб реквизиций, и, хотя и недолго, ему это удавалось, поскольку 22 марта соответствующее постановление ПБ было принято с его поправкой. Но на следующий же день Троцкий предложил исключить из постановления «по вопросу о деятельности духовенства в связи с изъятием ценностей из церквей поправку Молотова»³⁵⁸. Поправку не просто изъяли. ПБ специальным постановлением осудило мягкость и гнилой либерализм Молотова³⁵⁹. Линия Ленина-Троцкого победила. Молотов и Калинин разослали от имени ЦК и ВЦИКа циркуляр, в котором предупреждали уже все без исключения губкомы и исполкомы, что «неполное изъятие церковных ценностей будет рассматриваться как нерадение местных органов»³⁶⁰.

Многие биографы Ленина обращали внимание на то, что еще до революции он уделял борьбе с социалистами и либералами куда больше времени и внимания, чем с царским самодержавием. И Молотов если в церковных делах еще допускал известный либерализм, то в преследовании эсеров и меньшевиков мягкости не проявлял. В 1921 году, когда потребовались реальные и мнимые виновники мятежей, Дзержинскому была передана выписка из письма Ленина Молотову: «Поручить ВЧК выработать систематический план: 1. Ликвидация с-р и усиление надзора; 2. То же меньшевиков.. ,»³⁶¹ Ленин решил, что настало время для показательных судебных процессов - первых в Советской России. Молотов не руководил подготовкой процесса, но держал руку на пульсе мероприятий по его политическому обеспечению. Он отметился на эту тему в прессе: «Под всевозможными прикрытиями в масках беспартийности, аполитизма и т. п. идут в массы эти предатели революции. Партия должна раскрывать их приемы и вовремя отражать удары врагов»³⁶².