Молотов. Второй после Сталина

Управление охраны передало мне, что моя семья поедет в поезде ЦИК, где ехали Калинин, Димитров (Коминтерн) и товарищи из ЦК. Там будут оставлены места для всех членов моей семьи. Поезд отправлялся в 7 часов вечера 17 октября. Около пяти часов я позвонил жене (она с детьми была уже в нашей кремлевской квартире) и сказал, чтобы она собрала ребят, через час будет машина и они поездом поедут в Куйбышев. Она была огорчена очень: «Как, куда, зачем? Какие вещи можно взять с собой?» Я ответил, что сейчас не время рассуждать, надо немедленно собираться, что нужно взять носильные вещи для детей и для себя, притом поменьше. Она все сделала. У меня и мысль в голову не пришла, чтобы их проводить. Каждая минута была дорога для работы. Потом жена рассказывала, как они ехали в этом поезде, видели Калинина, Димитрова и других.

Хрулев часто мне звонил, а услышав от кого-то, что будто бы я уезжаю, зашел ко мне. Я успокоил его, сказав, что, пока Сталин здесь, я не уеду. Он попросил разрешения тоже остаться с нами. Я подумал и решил, что он правильно говорит, потому что в случае каких-либо экстренных обращений с фронта он очень пригодится. Я сказал: «Оставайтесь, Сталину я скажу, можете сами к нему не обращаться».

Потом мы — члены Политбюро — снова собрались, чтобы узнать, как идет эвакуация. Выполнялось все так, как было намечено, а главное- с фронтов не было тревожных вестей: разведка ни о каких передвижениях немецких войск под Москвой не доносила. И, конечно, в этот день мы не уехали. И вообще эта мысль об отъезде узкой группы руководителей отпала. Все остальные — Андреев, Каганович, Калинин, Вознесенский — отбыли в Куйбышев.

Положение на фронтах в целом стало стабилизироваться, под Москвой тоже. Новые наши войсковые соединения из Сибири приближались к Москве, что уменьшало опасность возможного прорыва немцев.

//__ * * * __//

Когда наркоматы были эвакуированы из Москвы в восточные районы страны, Совнарком переехал в Куйбышев. На Вознесенского было возложено руководство Совнаркомом в Куйбышеве. В один из приездов Вознесенского в Москву Сталин дал ему документ — по нему Вознесенский получал право решать любые вопросы касательно деятельности наркоматов и наркомов, которые обязаны были выполнять его указания. Фактически Вознесенский выполнял функции Председателя Совнаркома в эвакуации. Он остался очень доволен этим, однако был не в состоянии подчинить себе все наркоматы, поскольку те разместились в разных городах, а связь их с Куйбышевом была плохая, и телеграфная, и железнодорожная, и воздушная. С другой стороны, эти города имели хорошую связь с Москвой. Поэтому каждый из членов ГКО давал прямые указания наркомам и рассматривал просьбы, минуя Куйбышев. Вообще отношения в тот период у Вознесенского со Сталиным были нормальные.

Сталин предложил Молотову выехать в Куйбышев, побыть там некоторое время, посмотреть, как Вознесенский осуществляет руководство делами, как там Совнарком устроился, как работает.

Молотов согласился, но добавил: «Пусть и Микоян со мной поедет». Я прямо взвился: «Что я, хвост, что ли, твой? Я здесь имею связь по телефону со всеми областями, я веду большую работу, получаю информацию, выполняю все, что нужно». Я помогал Сталину, передавал его указания на места. И с Куйбышевом связь имел, и с другими городами, где находились наркоматы. Наркомы прилетали в Москву, мы встречались с ними. Мой наркомат был эвакуирован в Ульяновск. Больше половины наркоматовских работников было распущено, годные к военной службе добровольцами пошли на фронт. Своего первого заместителя Крутикова я направил в Ульяновск во главе наркомата с правом управлять им. Через несколько дней небольшую группу работников наркомата предполагал вернуть в Москву. Поэтому я сказал, что через эту группу могу связь держать с Ульяновском и руководить внешней торговлей.

Но вот тогда Сталин решил поддержать Молотова и сказал, чтобы я ехал с ним. «Почему бы тебе не поехать?» — настойчиво говорил он, и я понял, что дальше упорствовать невозможно. Злой за это на Молотова, я промолчал, и мы поехали.

В Куйбышеве собрали заседание Совнаркома, я ознакомился с работой наркоматов, по телефону кое-как созвонился с наркомами, которые разместились в других городах.

Через 5 дней Сталин вызвал меня с Молотовым обратно в Москву.

У нас сложилось впечатление, что Вознесенский делал все необходимое в тех условиях, и наш отъезд не мог нанести ущерба его работе. Вознесенский остался работать в Куйбышеве.

//__ * * * __//

Вознесенский пришел в руководство, когда Сталин разуверился в Межлауке, очень хорошем человеке, прекрасном работнике, занимавшем пост председателя Госплана. Он добился его ареста, и встал вопрос о новом руководителе. В верхушке самого Госплана не нашлось подходящей кандидатуры. Искали на местах. Тогда Жданов на запрос Сталина назвал кандидатуру председателя ленинградского Госплана Вознесенского — образованного экономиста, хорошего работника.