Молоты Ульрика

Ления хотела заартачиться - она просто не понимала, какая ей польза от жреца, но Круца уже взял ее за руку и, не дав опомниться, вывел из таверны на узкую, темную и грязную улицу. Это, предположила девушка, был Альтквартир, самый бедный, самый опасный, самый развращенный угол города. Прежде Ления видела его только с балкона, с огромного расстояния. Сейчас она попала в самое его сердце. Узкие, кривые переулки были полны суетящихся грязных людей. Женщины орали на босоногих пацанов и выливали помои из окон прямо на улицу. Естественно, не глядя. Света здесь почти не было. Небо лишь узкой и рваной серой полосой проглядывало между крышами разномастных домов. Лохматые собаки рычали и лаяли на прохожих, спрятавшись в подворотнях, чтобы не попасть под пинок одного из праздных лодырей, небольшими компаниями сидевших возле домов. Здесь не было никакого порядка - только вонь, темень и ругань. Ления жалась к Круце: пусть даже она и стала неотличима от трущобного люда, потеряться здесь она не желала.

А вполне могла. Скоро девушка поняла, что не может вспомнить, в какой стороне находится таверна, из которой они с Круцей вышли совсем недавно. Здесь ее чувство направления совсем "ослепло". Немудрено: это была самая крутая часть Мидденхейма. Здесь было больше всего поворотов, изгибов, обходов, склонов, лестниц. Казалось, что аллея заканчивается тупиком или обрывом прямо перед тобой, но сделай еще шаг, и она перейдет в новый переулок, поворачивающий под неимоверным углом в невидимом прежде направлении. Ления чувствовала себя в лабиринте, из которого нет выхода, хотя примерно догадывалась, что до дворца идти не больше четверти часа. По прямой…

Какими-то закоулками Альтквартира они спешили в известном только Круце направлении, прежде чем он начал сбавлять шаг. Потом он остановился, прислонился к стене и знаком посоветовал Лении последовать его примеру, хотя она предполагала, что это только привлечет к ним внимание. В этой части Мидденхейма аллеи и переулки были отнюдь не пустынны. Прошла пара минут, Лении наскучило стоять, и она заерзала на месте, когда вдруг почувствовала, что происходит нечто необычное. Она прислушалась к голосам за стеной.

- Ганс, бедный мой Ганс! - причитала женщина в глубоком и нескрываемом горе. Низкий голос что-то неразборчиво говорил, несколько всхлипов и вздохов перемежали его монотонность. - Не трожьте его! Не трожьте его! - сорвались на пронзительный вопль причитания женщины.

Мягкий, низкий голос ответил что-то, в его звучании слышалась попытка успокоить отчаяние женщины, но как бы она ни напрягала слух, слов его Ления разобрать не могла. Всего лишь монотонная утешающая речь.

Круца повернулся к Лении и лучезарно улыбнулся.

- Это наш человек, - удовлетворенно сказал он, и Ления начала отдирать спину от сырой мшистой стены. Но Круца не двинулся с места, и она снова вжалась в кладку, всем видом выражая нетерпение. Она ждала знака от своего провожатого и думала, что второй раз на дню вверила свою судьбу в руки незнакомца.

В ожидании развития событий она осматривала окрестности, но людей в этом проулке поубавилось. Она долго наблюдала за крысой, которая прокладывала свой путь через скудную, хоть и довольно большую, кучу отходов. В этой части города объедков было мало. Кости плющились, и из них выедали костный мозг. Осколки костей давали навар в супе. Здесь человек съедал плод целиком - с кожурой, семечками, косточками и всем прочим - и так же потреблял овощи. Достав мясо, человек Альтквартира пожирал все, что ему послали боги. Кровь шла на колбасу, а хрящи и жилы он жевал до тех пор, пока они не станут достаточно мягкими, чтобы их проглотить. Так что по большей части единственными отходами здесь были человеческие "следы". Сами люди здесь выглядели бесформенными существами, почти у всех не хватало волос и зубов, как у этой костлявой облысевшей крысы с половиной клыков. Испытывая смешанное чувство горечи и ужаса, Ления поняла, как низко пали обитатели этих кварталов. Крысы процветали по всему Мидденхейму, но здесь даже им приходилось бороться за существование.

Голоса по ту сторону стены начали стихать, народ понемногу стал выходить на улицу, и Круца наконец сделал свой ход. Пройдя два шага, он обернулся, увидел Лению, по-прежнему пялившуюся на крысу, подождал мгновение, потом взял ее за запястье и завел в маленький дворик за стеной. Узкая тачка с большим корявым колесом ехала со двора. Ее толкали два человека в коричневых суконных плащах до пят. Третий постоял пару секунд, словно размышляя, а потом двинулся за ними следом. Когда тачка с трудом развернулась на углу, Ления увидела, как груз перекатывается в ней. А потом из-под парусины, которой он был накрыт, показалась рука. Ления дернула Круцу за рукав.

- Там на тачке труп! - воскликнула она с ужасом и удивлением.

- Мы должны подождать, пока они уедут, - объяснил Круца, - прежде чем сможем обратиться к жрецу. У него есть работа, и немного уважения к мертвым никогда не помешает.