"Молва"

Все они — Саша Чиков, Алексей Хорошенко, Гриша

Любарский, братья Николай и Иван Музыченко и

Яшин брат Алексей — рвались в бой, каждый был

готов выполнить любое задание.

— Какой народ, а? — восторгался Бадаев после

этого разговора и мягко журил Федоровича: — Плохо

еще, Антон Брониславович, мы этих ребят знаем, очень

плохо. Они же почти взрослые.

— В том-то и дело, что почти, — ворчал Федорович.

Он по-прежнему был против юношеского развед-

отряда.

До середины октября все Яшины товарищи,

прошедшие через бадаевское «сито», изучали подрывное дело,

учились изготавливать мины, стрелять, бесшумно

передвигаться, устраивать тайники, вести наблюдение, умело

уходить от преследования.

— Стрелять вам каждый день не придется, —

предостерег их капитан. — Все на первый взгляд будет буд-

ничнее, проще. Придется много ходить, внимательно

смотреть, ко всему прислушиваться и все хорошо запо-

16

минать. И, разумеется, соблюдать строжайшую

дисциплину, беспрекословно выполнять приказы своего

командира. Его слово, — Владимир Александрович кивнул

на Яшу, — мое слово...

РАДИОГРАММА В ЦЕНТР

Радиограмма В. А. Молодцова-Бадаева в Москву от

13 октября 1941 года:

«Партизанский отряд располагается в катакомбах

близ села Нерубайского, в шести километрах от

главного входа. Доставка оружия и продовольствия

закончена. Телефонная связь с постами охраны и наблюдения

установлена. Для работы в городе сформирована

молодежная группа. Во главе поставлен Яков Гордиенко,

смелый и энергичный парень».

ПАРТИЗАНСКИЕ ХОРОМЫ

В ночь на 16 октября Яша ушел в село Нерубай-

ское. Там, около церквушки, он должен был

встретиться с Бадаевым, чтобы получить последние инструкции

и наставления.

— Новоселье у нас, — крепко пожимая ему руку,

сообщил Бадаев. — Может, прогуляешься по нашему

подземному царству?

В обрывистой, окруженной виноградниками, садами

и баштанами балке возле Нерубайского они спустились

в катакомбы.

— Стой! Кого несет, ядрена-матрена! — остановил

их глуховатый голос, когда они углубились в штольню.

— Это я, Бадаев, — назвал себя командир.

— Какой там еще Бадаев, забодай тебя комар!

Ежели Бадаев, называй пропуск, а то пальну! —

рассердился тот, кто стоял за поворотом.

Владимир Александрович назвал пропуск, услышал

отзыв, и из-за поворота мигнула «летучая мышь»,

высветив фигуру бородатого старика с винтовкой в

руках.

— Правильно действовали, товарищ Гаркуша, —

похвалил командир часового. — Только вместо «Кого

несет?» следует говорить: «Кто идет?» А уж «ядрена-

матрена» — это лишнее, можно и без присказки. И что

за выражение — «а те пальну»? По уставу как?

2 Б. Поляков

17

— Что ты мне, товарищ командир, про устав, ядре-

на-матрена? — опершись на винтовку, как на палку,

заулыбался партизан. — Меня, старика, все равно под

устав не обстругаешь.

Владимир Александрович тоже улыбнулся и,

пожелав деду ни пуха ни пера, направился с Яшей по

штольне дальше, в глубь лабиринта, освещая перед

собой путь электрическим фонариком.

С каждой сотней метров кровля штольни

понижалась, неумолимо и властно придавливая путников к

земле. Дышать становилось все труднее.

Внезапно они наткнулись на баррикаду, из бойницы

которой на них грозно глядел зрачок пулемета.

— Стой! Пропуск?

— Шаланда. Отзыв?

— Штык.

Из-за баррикады навстречу командиру вышел Иван

Петренко с «летучей мышью». Он заведовал всем

оружием, находившимся в распоряжении отряда. В

катакомбах все знали Петренко, мастера спорта,

превосходного стрелка. Это он научил всех партизан стрельбе по

мишеням.

— Ну как, привыкли к новому месту? — спросил

его командир.

— Какое там! — Петренко махнул рукой. — Так и

кажется, что кто-то пялит на тебя глаза из темноты.

Так бы ему, сукину сыну, и врезал прикладом по его

противной роже... Гитлера бы сюда, в эту могилу, пусть

бы лучше он привыкал. Верно я говорю, Яша? Уж мы

бы его погоняли по этим дырам из твоего шпаера.

— Однако нам еще шагать и шагать, —

заторопился Бадаев и, попрощавшись с Петренко, направил луч

фонарика в новую штольню.

На партизанской базе Яша задержался. Едва они

прибыли в штаб, как дежурный, богатырского

телосложения парень в красноармейской форме, передал

командиру донесение наземной разведки. Наказав Яше

никуда не отлучаться, ужинать и располагаться на

ночлег, Бадаев тут же куда-то исчез.

Дежурный проводил Яшу в командирскую

«каюту» — она размещалась в соседнем забое, — принес

туда матрац, подушку, теплое ватное одеяло.

— Командировы, — прогудел он мощным басом и

показал на вырубленную в стене нишу размером с ва-

18

гонное купе. — В такие хоромы нас сегодня всех

поселили. Устраивайся, будь как дома.

— Но не забывать, что в гостях? Это вы хотите

сказать? — пошутил Яша, пробуя, удобно ли будет

лежать в нише.

— По мне, оставайся! — еще громче пророкотал

парень и спросил: — Есть хочешь? А то вместе бы.

Завхоз Иван Никитич расщедрился, по двести граммов

выдал. Историческое новоселье, говорит. Грешно не

отметить... Добрая душа, уважил.

Есть Яша не хотел.

— Неужто ни-ни? — удивился здоровяк, щелкнув

себя по шее. — Надо бы малость...

Судя по всему, новоселье он уже отметил.

— Вот вы о чем! — догадался Яша. — Только не

пью я. Даже ни-ни.

— Молодчина! — похвалил парень. — И' не надо,