Момемуры

* …особенно когда шел какой-то шныряющей походкой по улице, боязливо обходя нависающие над тротуаром балконы и лоджии — примерно также в романе МБ «Василий Васильевич…» описывался главный герой В.В. Розанов, который перемещался по городу «шаркающей, шелестящей» походкой «на всякий случай огибая ящик, подвешенный на канатах, в котором висела троица говорливых маляров» (См. Василий Васильевич… // Несчастная дуэль. СПБ., издательство Ивана Лимбаха, 2003. С. 259).

* И дело, конечно, не в постоянных и одинаково построенных неологизмах (за эти «неболлы» (небесная кока-кола) или же «конбоги» (колониальные божества) он упорно держался… - в первых редакциях: «этих «неботарах» и «леннебо»). См. например, стихотворение Стратановского «Стеклотару сдают, неботару…» (С. Стратановский. Стихи. СПб, АНЛ, 1993. С. 26).

15. …взял себе в жены кавалер-девицу… — Валентину Санникову, сотрудницу ГПБ. Кавелер-девицей (или кавалерист-девицей) называли первую в России женщину-офицера, знаменитую амазонку Надежду Дурову, мемуары которой приветствовал А. Пушкин.

15-16 * …оказался первым и единственным, кто раскусил внедренного в русскую среду агента… - в первой редакции: «оказался единственным, кто первым (и сразу) не поверил внедренному в богемную среду стукачу».

16. Это был огромный, жовиальный мужчина с русой скандинавской бородкой... г-н Крамор — Михаил Краморенко.

* …нанял один из лучших особняков на улице Ромериа — в первых редакциях: «снимал в городе несколько огромных и шикарных квартир; одну на улице Достоевского просто купил…»

…статья... «О корпоративной дворянской чести»… — статья М. Краморенко «Дуэль четырёх», опубликованная в «Обводном канале».

* …альманах для лучших авторов колонии, который будет распространяться не только на острове, но и в самой России… - в первых редакциях эпизод с разоблачением М. Краморенко был рассказан куда более подробно. В частности, была приведена история его взаимоотношений с В. Кривулиным, начинавшайся во второй редакции следующим любопытным фрагментом: «Одно время крутился вокруг с-ра Кальвино, но понимая, что с самим мэтром ему не совладать, попытался воздействовать на него через входящего в его свиту амбициозного и падкого на лесть г-на Берка, известного в основном тем, что написал несколько чудовищной величины компилятивных романов: неприлично, в глаза хвалил этого простофилю, уверяя, что от его прозы без ума не только он, но и его любовница, самая красивая женщина Сан-Тпьеры…». Так как под этим амбициозным и падким на лесть простофилей автор имеет в виду себя или, точнее, одно из своих отражений в романе (Берк=Берг), то этот фрагменте выявлял механизм обработки МБ реальности в рамках стратегии ее дегероизации. Да, МБ был автором нескольких романов, но вряд ли сам мог считать их компилятивными, и они не был чудовищной величины. Характерно, что этот же г-н Берк появляется на следующей странице в эпизоде, где восстанавливается попытка М. Краморенко стать членом редколлегии журнала «А-Я». «Тогда он поехал в Москву, представляясь то другом брата Оранга, то сэра Ральфа, то малоизвестного г-на Берка…». В этой фразе автор раздваивает своего протагониста на комплиментарную и уничижительную составляющие, однако при работе над третьей редакцией г-н Берк исчезает вместе с несколькими страницами похождений М. Крамаренко в Ленинграде, в частности, историей ареста автора книги «Как быть свидетелем» Владимира Альбрехта после лекции, устроенной ему М. Краморенко на одной частной квартире.

17. Цинтия Сапгир — Сапгир — московский поэт Генрих Сапгир. Его жена — Кира Сапгир, тоже поэтесса. Цинтия — Кинфия; ср. цикл «автопортретных» стихотворений «Кинфия» Е. Шварц.

Первый президент

** «Теперь очевидно, - утверждает Бил Самуэл, - что власти, создавая писательский клуб для тех, кого Москва энергично перетягивала на свою сторону… – здесь, как и в большинстве случаев, Москва играет роль Запада в советскую эпоху. Ср. Сэмюел Беккет (ирландский писатель) и Самуил Маршак (советский, детский).