Момент

Б сказал, что за последнюю неделю провел пятьдесят пять часов в онлайн-игре, создавая империю. Он строил гавани и свежевал оленей.

Б сказала, что написала пятьдесят стихотворений о яйцах.

Б рассказал, как однажды, повинуясь импульсу, он выбросил свою новенькую цифровую однообъективную зеркалку с моста в море.

Б рассказала, что ее семейное прошлое исключило для нее возможность брака.

Иногда я забываю, что рассказывала тебе и в каком мы городе, кого ты знаешь и как мы пересекаемся.

Я стою на балконе квартиры Б на двадцать первом этаже и смотрю на Лондон. То, что я сначала приняла за падающую звезду, оказалось сигаретой, выброшенной с балкона над нами.

Я слышу шум дороги, голоса детей и матерную ругань внизу. Я вижу поезда, проезжающие по эстакадам напротив башен в Канари-Уорф. Новые небоскребы стали появляться после того, как Б переехала сюда три года назад: высокие силуэты на западном горизонте.

За центром Лондона садится солнце. Крикливая серебристая чайка летит на юг, за ней пролетает пассажирский самолет. Б однажды встретила на балконе белку. Я смотрю вниз на голубя, сломанные антенны и мячи, закинутые на крыши зданий. По мере того как люди возвращаются с работы, в окнах зажигается свет.

Здание нуждается в ремонте, но оно чистое и содержится в порядке. В вестибюле висят объявления о спортивных мероприятиях и выставках. Рядом дешевый рынок: лоток фруктов и овощей можно купить за фунт.

Окно моей спальни выходит на восток, а сам дом расположен на восточной границе внутреннего Лондона, за пределами которого находится то, что обслуживает город: склад Amazon, газгольдеры, парк грузовиков.

Я в восторге от самолетов, которые взлетают и приземляются в аэропорту Лондон-Сити. Здесь они будто совсем близко. Я слышу, как они прилетают, и отслеживаю их в приложении Flight Radar: они прибывают из Милана и Дублина.

В течение месяца я пытаюсь по максимуму наслаждаться тем, что я снова в Лондоне. Я встречаю старых друзей, хожу на поэтические чтения, марширую вдоль Уайтхолл, требуя немедленного перехода на «зеленую» энергию. Я ищу любую работу или подработку где только могу.

Моему другу, который работает в учебном медицинском центре, нужны модели груди для обучения пластической хирургии, и я соглашаюсь. Когда я, раздетая по пояс, с размеченной фломастером грудью, стою в больничной палате в окружении хирургов-стажеров мужского пола, у меня неожиданно начинает кружиться голова, и я падаю в обморок. Мне помогают сесть и приносят стакан воды. И как я на всё это пошла ради сорока фунтов? Может, я и не такая непробиваемая и раскрепощенная, как привыкла думать.

Снаружи огромный город светится огнями, и по-прежнему слышен шум дороги. Я не ложусь спать, ожидая, когда появятся результаты голосования по острову.

Неделю назад я опустила бюллетень в почтовый ящик в Попларе. Сегодня днем было солнечно и жарко, я решила прокатиться на велосипеде, но всё время думала о доме. В торговом центре под Канари-Уорф мой значок в поддержку независимости Шотландии привлек несколько взглядов. Теперь я сижу в темноте с интернетом на коленях, пытаясь примирить решение уехать из Шотландии с желанием поучаствовать в ее судьбе.

Туман опускается на «Шард», Праймроуз Хилл и Тауэр-Хамлетс. Мигающий огонек на вершине небоскреба «Уан Кэнада Сквер» во мраке выглядит как маяк. Я думаю о вертолетах и кораблях, которые мчатся сквозь ночь, чтобы доставить урны для голосования с островов и отдаленных районов на севере.

Я начинаю готовиться ко сну. Сразу после объявления результатов с острова, который голосует против независимости Шотландии, на западе появляется вспышка – начало грозы, которая пройдет над Лондоном в течение следующих нескольких часов. Гром будит людей по всему городу, не давая им спать до объявления результатов референдума.

В три часа ночи мне внезапно приходит поток сообщений с сайта знакомств, на котором я зарегистрировалась несколько дней назад. Все мы, разбуженные грозой и политикой, сидим в кроватях и, внезапно осознав, что одиноки, тянемся за телефонами, чтобы стать ближе друг к другу.

Когда становится понятно, что большинство по всей стране будет «против», гроза начинает бушевать сильнее. Она идет восточнее над домом. Я стою на балконе и смотрю на улицу, чувствуя себя под внезапным ливнем как могущественный дирижер города.

Я пытаюсь заснуть. В мусоропроводе гуляет ветер. Надо мной еще пять слоев людей. Подо мной еще двадцать этажей, а под ними земля, изрешеченная подвалами, железнодорожными тоннелями и линиями метро. Вайфай-сетей так много, что они не помещаются на экране телефона.

На первое октября я взяла билет в один конец в Берлин. Одиночество вынуждает меня уехать. Думаю, дальше последует самая важная часть истории.

Серые вороны Октябрь Луна Охотника