Момент перелома

– Опасное самомнение проявляют господа британцы, – хмыкнул адмирал Макаров, – решая за других, кто на что пойдет, а на что нет. Лично я уверен, что эта самоуверенность обязательно, так или иначе, выйдет им боком. Особенно как сейчас, когда с нами Павел Павлович, который видит британские хитрости на сто лет тому вперед. А сейчас давайте закончим с нашими текущими делами и ляжем на курс вест – домой в Артур. И передайте по всей эскадре от моего имени «Сделано хорошо, адмирал выражает удовольствие». Действительно, правы были старики-римляне, которые говорили, что труп врага всегда хорошо пахнет. Ведь даже англичане, какими бы кудесниками они ни были, воскрешать мертвых, чтобы посылать их воевать против России, они не умеют. Обо всем прочем поговорим уже на Элиотах; чувствую, что после сегодняшнего погрома на японской кухне у нас с вами и у нашего флота намечается горячее время. Железо надо ковать, пока оно горячо, а победу – пока враг не опомнился от своих неудач.

31 марта 1904 года 17:15 по местному времени. острова Эллиота, пароход «Принцесса Солнца»

Доктор технических наук Лисовая Алла Викторовна, 42 года.

Новость, которую сообщил мне Павел Павлович Одинцов, меня просто ошарашила – я отправляюсь в Санкт-Петербург! Ну, не я одна, конечно. Наш вождь и учитель составил список, в который вошли почти все гражданские научные специалисты, которым тут нечего делать, а в Петербурге великий князь Александр Михайлович обещал обеспечить им все необходимые условия для работы по специальности. В первую очередь это профессор Шкловский со своими помощниками, потом доктор Тимохин с техниками и я с девочками. Да, Катя и Лейла тоже едут с нами. Перед нашей совместной научной командой Павел Павлович поставил цель – изучив конъюнктуру и интеллектуальный уровень Санкт-Петербургских профессоров и студенчества, продвинуть научно-технический прогресс в России настолько далеко, насколько это возможно. У меня и моих помощников несколько иная задача. Мы должны приступить к патентованию и подготовке выпуска нескольких не особо сложных изделий, которые тут еще не производят, а могли бы. В основном это как раз те «изобретения», список которых мы составляли вдвоем с Виктором Никоновичем. Он, кстати с нами не едет, потому до сих пор ходит под приговором трибунала, снимать который Павел Павлович пока не собирается. Он говорит, что Виктор Никонович еще не дозрел.

Кстати, сама по себе новость о поездке привела меня в невероятное возбуждение. Я смогу увидеть Санкт-Петербург начала двадцатого века! Окунуться в атмосферу того дореволюционного благолепия, называемого Серебряным Веком, с которым я была знакома из фильмов и книг… Познакомиться с великими людьми того времени, цветом русской интеллигенции и аристократии… Блок, Ахматова, Гумилев, а также Гиипиус и Мережковский. Правда, последнюю парочку Павел Павлович совсем не уважает, называет эсеровскими крысками и грозится прибить вместе с их любимчиком Савинковым так, чтобы и мокрого места не осталось.

Особенно сильно меня взбудоражила мысль о том, что мне наверняка придется общаться с довольно высокопоставленными людьми, и я от этого даже вовсе потеряла сон. Я все пыталась вообразить, как это будет происходить, и ужасно нервничала уже заранее. Санкт-Петербург – это не острова Эллиота, там надо, как говорится, «держать марку». Справлюсь ли я? Не ударю ли в грязь лицом? О Боже, я ведь просто научный работник с задатками организатора и толкача, но выше замгубернатора я никогда не поднималась! По верхним этажам ходил сам Павел Павлович, вот перед ним чинуши уж точно ходили строевым шагом. У меня же совершенно нет опыта в разных кулуарных делах, и всю свою жизнь я была очень далека от всего этого!

Однако товарищ Одинцов считает, что предстоящая миссия мне по силам. Хоть он и дипломатично не произносит этого вслух, но в его глазах, когда он смотрит на меня, робеющую, читается: «Не стоит мандражировать, уважаемая Алла Викторовна. Взялся за гуж – не говори, что не дюж». Что ж, это правильно. Мне следует быть смелее и решительнее. Ну, то есть, я такой, может быть, и кажусь со стороны, а сама-то трусиха и паникерша… Но я никому, никому не скажу о своих терзаниях, только буду почаще повторять себе в качестве установки: «Хочешь быть настоящим директором – будь им!»

Хоть мыслями я уже там, в Российской столице, все же признаюсь, что мне жаль будет покидать наш уже довольно обжитый дом – острова Эллиота. Кстати, я все время забываю выяснить, кто такой этот Эллиот. Наверное, какой-нибудь англичанин, пират, который разбойничал в этих краях, а потом зарыл тут свои сокровища. Звучит, как сюжет авантюрного романа…