Момент перелома

– Э, Ваше Императорское Высочество, – прервал я его, – поосторожнее, я не спец в интригах, но понимаю, что если об этом пронюхают Нобели, то тут скоро дышать будет нечем из-за шпионов. А двор Государя, насколько я помню, прямо-таки кишит интриганами всех мастей. Неоднократно уже было, что отечественные изобретения забраковывались, а приобретались худшие по качеству иностранные. Да и у вас самих вроде был уже печальный опыт такой деятельности. Сначала сделать, а потом докладывать, а то всякие доброжелатели продадут лордам с потрохами за тридцать фунтов.

Великий князь покачал головой:

– Может, вы и правы, Сергей Сергеевич, было уже несколько весьма странных случаев. Значит, вы советуете не докладывать?

– Сначала взять все необходимые патенты, чтоб к нам ни с какой стороны нельзя было подкопаться, потом развернуть опытное производство для Доброфлота, а уж потом докладывать. То же самое по котлотурбинной установке с «Быстрого» – пока патент Парсонса ее не перекрывает, но если в Англии хоть что-нибудь пронюхают, будет полный …дец. А эта установка и есть самое вкусное, которое мы оставляем на конец. Это быстроходные пассажирские лайнеры дальнего следования. Это броненосные тяжеловооруженные крейсера с тридцатиузловым ходом, это стаи эсминцев, защищающие наши берега от чужих флотов. В конце концов, это широкопалубные линкоры с девятью или двенадцатью орудиями калибром в шестнадцать дюймов… В принципе, это то, что изменило военные флоты не меньше, чем переход от весла к парусу и от паруса к пару. В некотором смысле переход к паротурбинным установкам дал начало сумасшедшей гонке мощностей. Потому что отдельно взятая лошадиная сила удельной мощности резко полегчала, и стало можно все. Так что упаси Бог, если хоть что-то просочится за пределы круга посвященных, сложно даже сказать, чем это все может кончиться, но очевидно, что ничем хорошим.

Александр Михайлович побарабанил пальцами по столу.

– Сергей Сергеевич, поскольку вы все говорите о судовых машинах, то, как я понимаю, артиллерия принципиальных изменений не претерпит, принцип все тот же – уменьшается калибр, растет относительная длина ствола орудия и его скорострельность.

– Не совсем так, вернее, совсем не так, Ваше императорское Высочество, Вы поторопились с выводами… – Великий Князь и его адъютант недоуменно переглянулись. – Во-первых, до такой ракетно-артиллерийской конфигурации боевых кораблей, как «Быстрый» или «Трибуц», еще шестьдесят-семьдесят лет. Ведь на наших кораблях главным калибром является высокоточное ракетное оружие, а артиллерия выполняет роль универсального калибра.

Брови Карла Ивановича поползли вверх:

– Сергей Сергеевич, будьте добры, поясните, универсальный калибр – это как понять?

– Это автоматические орудия калибра четыре-пять дюймов, объединяющие свойства среднего, противоминного и противовоздушного калибров. А вот главный калибр будет быстро расти от нынешних двенадцати до шестнадцати дюймов. Тут процесс, связанный с внедрением паротурбинной установки, вызвал резкий рост мощности машин, что в свою очередь позволило резко увеличить водоизмещение кораблей линии первого ранга, при этом не теряя скорость, а даже наращивая ее. В течение следующих десяти лет среднее водоизмещение линкоров вырастет до тридцати тысяч тонн, средняя скорость увеличится до двадцати пяти узлов, обычным числом башен главного калибра станет три-четыре, число орудийных стволов в башне увеличится до трех, а калибр орудий – до пятнадцати дюймов. Вот и посчитайте, что один новый корабль линии будет примерно эквивалентен всей Порт-Артурской эскадре. Кроме того, появятся бронированные балерины – так называемые линейные крейсера, чье водоизмещение будет равно водоизмещению линкоров, броня чуть тоньше, калибр орудий на один-два дюйма меньше, зато скорость вплотную приблизится к максимуму в тридцать пять узлов.

– Рейдеры? – поинтересовался Великий Князь.