Момент решения

Вот и от Реймонда он никак не мог избавиться. Мне время от времени начинало казаться, что бывшему фокуснику весьма по душе такая роль. Он бы мог не покидать собственного дома, заниматься садом, рассматривать альбом со старыми фотографиями, уж не знаю, чем еще занимаются оставившие свое ремесло актеры, но традиционные развлечения отставников его явно не устраивали. Он находил самые различные предлоги, чтобы появиться в Хиллтопе в самый неподходящий момент. Так же и Хью регулярно оказывался в Дейнхаузе и проводил там немало времени в беседах, полных упреков и всплесков ярости.

Должно быть, они оба догадывались, что гораздо лучше им было бы держаться подальше друг от друга — слишком несходны были характеры.

Они напоминали одинаково заряженные магниты. Порой казалось, что между ними пробегает электрическая искра, когда они оказывались рядом в комнате.

Они спорили по любому поводу, доходя до самых резких выпадов и обвинений. В этих схватках Хью напоминал средневекового рыцаря в надежных латах, настолько непробиваемой была его уверенность в себе.

Реймонд пытался найти какую-нибудь щель в его броне. Думаю, что это и раздражало его больше всего. Для человека, привыкшего к многоходовым замысловатым комбинациям в любом, даже самом незначительном, случае, было невыносимо видеть, как Хью обходится одной фразой, чтобы непререкаемым голосом изложить ту или иную норму поведения или положение закона.

Не раздумывая, Реймонд сказал Хью:

— Вы просто средневековый дикарь. Среди достижений человечества последних веков самым важным я считаю вывод, что простых ответов не существует. Нельзя решить проблему простым щелчком пальцев. Я верю, что когда-нибудь вы столкнетесь с неразрешимым вопросом. Это и станет для вас откровением В одно мгновение вы поймете больше, чем за всю прежнюю жизнь.

Конечно, поведение Хью тоже не способствовало сближению. Он спокойно ответил:

— Я считаю, что мало-мальски мыслящий человек, если он достаточно смел, не может столкнуться ни с какой дилеммой.

Уверен, что один из таких эпизодов и привел к последующей катастрофе. Однажды Реймонд поделился своими планами в отношении Дейнхауза. Думаю, что при этом им двигали совершенно невинные, сугубо эстетические потребности. Но, каковы бы ни были мотивы, последствия оказались ужасными.

Он довольно подробно рассказывал нам о планируемых изменениях.

Дейнхауз был слишком велик для него и явно подавлял своей громадой.

— Я живу как в музее, — жаловался Реймонд, — брожу по переходам, как призрак.

Парк тоже нуждался в переделке. Старые деревья, конечно, прекрасны, но для хозяина их было слишком много. Он пытался объяснить:

— Я даже не имею возможности видеть за всем этим лесом реку, а я так люблю вид струящейся воды.

Но в запасе у него были куда более радикальные решения. Он хотел снести оба крыла дома, срубить большую часть деревьев — тогда бы открылась река, а местность стала бы выглядеть живее. Дом перестанет быть музеем, превратится в нормальный дом, о котором он мечтал все эти годы.

Когда Реймонд начал свою речь, Хью спокойно сидел на стуле, чуть откинувшись назад. Но по мере того, как выявлялись подробности грядущих изменений, он все более выпрямлялся, пока не стал своей посадкой напоминать кавалериста, изготовившегося к решительной атаке.

Губы плотно сжаты, лицо побагровело, кулаки нервно сжимались и разжимались. Каким-то чудом он удержался от немедленной вспышки, но было ясно, что это ненадолго. Бросив взгляд на Элизабет, я понял, что она испытывает те же опасения. И когда Реймонд, покончив с деталями, самодовольно спросил, что мы думаем обо всем этом, удержать Хью было невозможно.

Он подчеркнуто неторопливо склонился к собеседнику и спросил:

— Вы действительно хотите знать мое мнение?

— Хью, умоляю! — воскликнула встревоженная Элизабет.

Он и бровью не повел.

— Так вы действительно хотите знать мое мнение? — повторил он решительно.

Реймонд нахмурился:

— Конечно.

— Ну тогда послушайте, — сказал Хью и глубоко вздохнул. — Я думаю, что никому, кроме проклятых еретиков, не пришла бы мысль о подобном варварстве. Вы из тех, кто получает удовольствие от разрушения нравственных устоев и традиций. Вы весь мир взорвать готовы.

— Но позвольте, — возразил побледневший Реймонд (он был явно рассержен). — Вы что, не понимаете разницы между изменениями и уничтожением? Поймите, я ничего не собираюсь разрушать, я хочу только внести необходимые изменения.

— Необходимые? — На губах Хью заиграла презрительная усмешка. Выкорчевать деревья, росшие в этом парке сотни лет. Разрушить дом, задуманный и построенный как единое целое. Я считаю, что это сознательное уничтожение.

— Боюсь, я не совсем понимаю вас. Освежить вид, придать новый облик...

— Я не собираюсь спорить с вами, — прервал его Хью. — Заявляю вам, вы не имеете права портить свою собственность!

Они стояли друг против друга, обмениваясь яростными взглядами. Было от чего испугаться. Но я видел, что Хью по-прежнему удается держать себя в руках, а Реймонд слишком уравновешен, чтобы выйти из себя.