Момент умирающей веры

-Ты рылась в моих вещах. – Процедил он сквозь зубы. И мне стало не по себе. Я опустила взгляд в пол, это действительно было некрасиво.

-Да. – Созналась я.

-Да я служил. – Ответил он, прочистив горло. – Восемьдесят девятый батальон, горячая точка. – Когда Арес продолжил, я подняла извиняющийся взгляд на него. Он сощурено смотрел на меня, как будто думал: продолжать или не стоит.

АРЕС

Казалось, я только что переместился на шесть лет назад. Глупец, который решил сбежать из дома, пойти против воли отца, отказаться от семейного дела, это всё был я. Безрассудно веруя в справедливость и добропорядочность, я не мог заниматься тем, что отец называл семейным бизнесом. Зеленый сопляк, окончивший юридический университет с отличием, верил, что всё должно быть по правилам, по закону. Отказавшись принимать участие в темных делишках отца, я сбежал из дома, решил отдать долг своей стране. Но тогда я не думал, что окажусь в Ираке, в самой мясорубке, куда людей посылают на убой. Там не действовали законы, которые я учил, там не действовала даже мораль. Кто не с нами, тот против нас – вот что я там понял.

Там нельзя было расплатиться золотой картой. Всем было плевать, чей ты сын и какой статус ты занимал в обществе. Ты лишь один из солдат, который вполне возможно не вернется домой даже в гробу.

Когда команду из одиннадцати человек доставили на место, я не думал что может быть хуже, чем показывают по телевизору. Хлев, который теперь считался нашим домом, был больше похож на палатку для бездомных. Нам выдали оружие и бронежилеты, каску и штык ножи мы должны были добыть сами. Я не был перепуганным, но и храбрым меня тяжело было назвать. Там я познакомился с Мирка и Маркусом, только они вселяли меня веру в то, что отсюда можно вернуться живым.

Первая наша миссия прошла успешно, мы освободили двадцать пленных и вернулись без потерь. Этот день был самым счастливым из тогдашних дней. Я и Мирка были единственными, кто до этого держал оружие в руках, не считая месячную подготовку в армии. Два месяца мы держали позиции и патрулировали не захваченные участки. Взрывы стали привычными для слуха, на них уже никто не обращал внимания. Меня назначили командиром отряда. Я отвечал за десятерых живых людей, а они мне полностью доверяли. Жизнь в ужасных условиях уже не казалось такой ужасной.

Мирка сидел на койке, выпуская густой дым от сигареты.

-Когда я вернусь домой, женюсь на первой встречной. – Посмеивался он.

Все знали Мирка достаточно хорошо, чтобы понять, что возвращаться домой он не собирается. Мы были смертниками, пушечным мясом, вопрос состоял лишь в том, когда мы умрем. Моя команда стала моей семьей, я беспокоился о каждом из них, всегда прикрывал, так же как и они меня.

После очередного взрыва мы попали в осаду. Нас окружили со всех сторон, но мы прорвались, потому что каждый знал свою роль. Перебегая из одного здания в другое, мы попали на троих местных жителей. Один из них поднял палец на меня, его взгляд был суровым, а грязное лицо вызывало отвращение.

-Ирбис! – Произнес он и убежал вместе со своей женой и сыном.

Никто не знал, что он имел ввиду. Быть может, для них белые люди ассоциировались с Ирбисом. Но после этого случая все парни называли меня именно так.

После осады, мы вернулись в разгромленный штаб. Ни чистой воды, ни еды, ни нормального крова над головой. Я видел, на что способны люди ради воды, еды и крова. Так же я видел, сколько стоит этим людям сил, не перегрызть друг другу глотки за это. Припасов, которые у нас остались, хватило бы на две недели, если бы каждый пил по два глотка воды в день и ел по корке хлеба.

Ночью мы пробрались в чей-то дом, чтобы пополнить свои припасы. Девушка арабской внешности, начала вопить, я заткнул ей рот рукой смотря в её карие глаза.

-Всё что нужно, только не убивать. – Она знала наш язык. Я отступил от неё, не разрывая зрительный контакт. Когда она потянулась к своему атагу ( платье), я крепче сжал свое оружие. Она сбросила трясущимися руками одежду с плеч, её платье упало на земляной пол. Много ума не требуется, чтобы понять, что она предлагала мне себя. Поджав губы, я покачал головой.

-Я убийца, вор, плохой человек, но не насильник. – Прорычал низко я. Девушка быстро подняла своё платье и забилась в угол комнаты, бормоча что-то вроде молитвы.

На следующий день в наш двор, где находилась палатка, зашел парень, он не был другом. Схватив автомат, я вышел в середину двора, свистом созывая остальных парней. Парень распахнул свою грязную абу (накидка поверх одежды), под ней находился целый фейерверк, который мог детонировать в любую минуту. Послышались выстрелы, я не сразу сообразил, что один из моих парней начал огонь. Араб упал на землю, из его руки выкатился пульт. Все затаили дыхания.

-Быстро! В укрытие! – Рявкнул я.

Мы бежали так быстро, что подошва моих сапог плавилась под ногами. Когда мы были уже достаточно далеко, я обернулся, мои ноги подкосились. Маркус лежал на Арабе.

-Маркус! Что ты делаешь? – Завопил я, срывая голос.