Моменты

Смущение, которое испытывала Алиса, отражалось на ее лице. Решив, что не стоит сейчас пытать Элизабет, она сказала:

— Хорошо, тогда почему бы тебе не рассказать мне, как там у тебя идет это дело с Фелицией и Эланой?

— Джим на днях сообщил, что он уже исчерпал все способы отсрочки и что, судя по всему, нам придется подчиниться назначенному в январе слушанию в суде. Он, кажется, совершенно уверен, что судья предоставит нам шесть месяцев, о которых мы просим.

— А у него хоть раз была возможность поговорить об этом с Фелицией?

— Я пыталась, но она мне никогда не перезванивала.

— Все-таки я не понимаю, почему она хочет проделать это.

— Ко мне эта принудительная продажа вообще не имеет никакого отношения. Это — просто продолжение ее сражения с Амадо. Разве можно найти лучший способ рассчитаться с ним за Софию?

— Она, должно быть, была вне себя, что ты не сдалась и не продала и свою половину тоже.

— Она, несомненно, полагала, что, как только все эти миллионы замаячат передо мной, я так и запрыгаю от возможности стать богатой бездельницей.

— Хоть я никогда и не спрашивала, но вообще-то мне интересно, почему ты этого не сделала. — Алиса поколебалась. — Не потому ли, что это — дом Майкла, и ты хочешь, чтобы у него всегда было место, куда можно...

— Если бы Майкл намеревался когда-либо вернуться сюда, то он приехал бы на похороны.

Элизабет взяла свою кружку с сидром и наблюдала, как на дне собираются пряности. Она так хотела рассказать Алисе о Майкле, но ее останавливал непреодолимый стыд.

— Поначалу я убедила себя, что цепляюсь за винодельню потому, что обещала это Амадо. Но потом, бабушка, я обнаружила, что мне нравится то, что я делаю. И вообще впервые в моей жизни мне по-настоящему нравится мое занятие. Это просто потрясающее ощущение, и я не намерена отказаться от винодельни без борьбы.

— Что ж, это я понимаю. Но можешь ли ты победить?

Это был законный вопрос, и Элизабет понимала, почему Алиса задала его. Если она не победит, то что же будет с ней дальше? Куда она денется? И, что более важно, — кем она вообще станет без этого винного завода?

— Я не думаю, что Фелиция вообще напала бы на меня, если бы знала, какую ставку я делаю на винный завод.

— Не стоит ее недооценивать, Элизабет. Может быть, на твоей стороне твоя решимость, но Фелиция — расчетливый и изворотливый человек.

— Это странно, но она подходит к делу честно. Амадо мастерски умел добиваться того, чего хотел. Чем больше я его узнавала, тем четче понимала, что он никогда ничего не делал случайно, повинуясь импульсу. Я часто интересовалась, почему он забрал эту коллекцию Фаберже и картины из демонстрационного зала на винодельне и снова перевез их домой, когда мы поженились. А почему он настаивал, чтобы винодельня в Модесто была записана на мое имя? Все это было лишено смысла, пока Фелиция не сделала этот ход. Выходит, Амадо предвидел, что может случиться, причем даже задолго до того, как узнал, что болен. Он старался понемногу внушить мне ощущение семейного наследия, а потом дал мне средства, чтобы откупиться от своих дочерей.

Элизабет очень много думала обо всем этом после смерти Амадо. Не раз и не два она вспоминала их нежданную-негаданную встречу и стремительный роман. Амадо с первого же взгляда нашел в ней нечто, куда более глубокое и надежное, чем просто любовь. Он разглядел ее потребность в семье и ее упорство, когда дело доходило до борьбы. В свои последние месяцы он не раз напоминал ей, сколь важно было для него, чтобы наследие семейства Монтойя сохранилось в неприкосновенности. Он и без всяких слов понял, что его мечта, его обязательство перешли к ней и что она сделает все, что потребуется, чтобы традиции семейства Монтойя продолжились как минимум еще на одно поколение.

— Ты забыла упомянуть о драгоценностях, — добавила Алиса. — Амадо совсем не выглядел мотом, когда дарил эти дорогостоящие штучки.

— Как ни странно, но я думаю, что ему это действительно доставляло удовольствие. Во всяком случае, надеюсь, что так. Я чувствую, при перепродаже меня ждет разочарование.

— А что ты собираешься делать, если не наберешь нужной суммы?

— Вот если не наберу — тогда и позабочусь об этом.

— Я могла бы продать свой дом, если ты считаешь, что это поможет. Я понимаю, что многого это не принесет, но ты можешь рассчитывать на все, что у меня есть.

Элизабет наклонилась и пожала руку своей бабушке. Наверное, Алиса не спала бы неделю, узнай, сколько денег Элизабет еще надо добыть.

— Когда я занялась этим, я твердо сказала себе, что о твоем доме и о старинном фарфоре прабабушки и речи быть не может. — Элизабет встала. — Я, пожалуй, выпью еще кружечку сидра. А ты не хочешь?

Элизабет хотелось закончить на этом разговоры о ее финансах. Вернувшись, она передала Алисе ее сидр и с непреклонным видом спросила:

— А как там дела у мистера Бенсона?

Алиса посмотрела на нее с удивленным видом. Явно, эта тема ее мало занимала.

— Да так же, как я писала в последнем письме. Давай-ка мы теперь вернемся к...