Моменты счастья

Сентябрь 2010 года. На УЗИ говорят, что будет дочка. Безграничное счастье. Ведь у меня уже есть три мальчика.

Егор

916

Конец лета. Я – огородник. Люблю и вам советую любить сад, огород, парки, любить оранжереи, ботанические сады, это очень успокаивает, гармонизирует, вычищает, человека изнутри. Меня очень спасает. Есть время разбрасывать камни, есть время собирать. Так вот мой огород мне помогает эти камушки собирать на целый сезон. Конец лета, уже висят яблоки. У нас прекрасный урожай. Дело происходит в Подмосковье. И есть у меня старенькая уже, умирающая яблоня. Но я сестре Гале говорю: «Галя, мы ничего не будем больше вырубать, пусть они, эти яблони, умирают сами: по веточке, по листочку, по корочке, прям по сантиметру – пусть они сами уходят туда, откуда пришли». И вдруг вижу – старая ветка как-то вытянулась из умирающего дерева и «полезла» куда-то на беседку, сбила с толку водосточную трубу… Я говорю ей: «Ну куда ты, дура, полезла? Ну чего тебе там не хватает? Нет чтобы вправо, влево… нет, полезла в беседку, срублю тебя к чертовой матери!»

…Вы не поверите, в конце лета на ней повисли красивые, наливные яблоки! У меня даже фотографии есть! Я начал эти ветки фотографировать, потому что на них висело огромное количество яблок! Но и это не было счастьем, а счастье заключается в том, что я вдруг кричу: «Галя! Иди сюда!»

Она так испугалась, а я стою с фотоаппаратом на стремянке и фотографирую. Рядом с яблоками ветки покрыты цветами. Вот и все. Значит, счастье – это что-то такое, что граничит с чудом. Но с чудом – не с чудищем, ужасом и страхом и бедой, а с чем-то очень и очень божественным. Радостным, граничащим с обновлением. Рождением, черт возьми! Значит, если смертельная сволочь какая-нибудь вдруг глядит на тебя живыми глазами, глазами чего-то нового, рождающегося или зарождающегося и очень обнадеживающего, может быть, это и есть счастье.

Виктор Сухоруков, актер

917

Дело происходит в Норвегии на Лофотенских островах. Там есть остров Траной, на котором то ли родился, то ли творил некий Гамсун. На острове есть небольшая и очень мелкая лагуна с белым-белым песочком – прямо Баунти. Температура воды – градусов десять – пятнадцать (август же, жара – вот и вода «теплая»). И страшно мне захотелось вернуться в детство в этот момент. Я разуваюсь, закатываю штаны и просто бегаю по мелкой воде, шлепая ногами! Ой, такой восторг! А на соседнем острове мы долго ползем, обтекая по́том, на гору Кайзера. И там есть горное озеро, в котором мы со шкипером купаемся голые. Купаемся… ну кто сколько. Я аж секунд десять продержался. А потом мы лезем уже одетые еще дальше и выше и на вершине холма валяемся на мягком мху среди морошки между небом и морем. В безвременье. Просто глядя в небеса. И никуда не надо спешить. И ни одной мысли в голове – только воздух и небо!

Сергей Черкасов, Зеленоград

918

70-е. Весна, вечер, дождь. Мы сидим с бабулей на открытом балконе, тесно прижавшись друг к другу под плащ-палаткой, и «сумерничаем». Так называлось это волшебное действо, без зажженного света, рядом, и можно прижаться к родному, теплому плечу, и слушать в сгущающихся сумерках сказки-рассказки про «давешнюю» жизнь, абсолютно незнакомую городскому ребенку, про телят и жеребят, про то, как «караулят» солнце, когда оно «играет», про такого дале-е-екого прадеда и его «похождения в Турции». Где быль? Где небыль? И слушать странные песни, каких больше нигде не услышишь. И не слышала, больше сорока лет. Пока на проекте «Голос» Тина Кузнецова не запела: «Сто-о-ороно-о-ою дождь, стороною дро-о-обнаой дождь, во поле тума-а-а-о-он…»

Тут все и вспомнилось! Не сказка это была! Просто было счастье.

viburnum1967

919

Хорошо, что много всего впереди, а главное – дочка рядом, да и жена из долгой далекой командировки звонит каждый день, тем и живем. Каждый день, просыпаясь без будильника, лежу, тихо улыбаясь, в предвкушении, что сейчас встану и разбужу дочку ласковым поцелуем, обнимая и шепотом уговаривая просыпаться, и буду с замиранием сердца ждать, когда горячие проснувшиеся ручки обнимут и слабые спросонья губки прошепчут: «С добрым утром, папочка!» И с каждой минутой все наигранно строже становится мой голос, поторапливая дочку. Чуть ли не на бегу провожаю ее до гимназии, а потом спокойно возвращаюсь домой – к машине, пора и мне на работу.

На работе сегодня круговерть какая-то, сразу много проблем решать нужно, кручусь… Звонок от дочери: «Папочка, только ты не волнуйся!» Сердце сразу обрывается, стоял около рабочего стола и просто рухнул в кресло, и нет сил спросить… «Папочка, не волнуйся, меня домой отправили – температура, и головка болит». Тяжело устраиваюсь в кресле, и уже спокойней воспринимая все: