Моменты счастья

Лето 2015 года… Австрийские Альпы… Я первый раз в горах летом… Мое первое восхождение… Начинаю свой путь рано утром. Бодро и радостно двигаюсь под Rolling Stones… Чистый воздух буквально переполняет меня изнутри…. Тело и дыхание врабатываются, привыкают к нагрузке… Улыбка не сходит с лица. Через несколько часов лесистая часть пути позади. Начинаются камни, низкие кустарники и карликовые, удивительно красивые елки, как будто высаженные из японского сада. Музыка в наушниках теперь мешает, хочется слышать все, что происходит вокруг… Людей – никого. Я один. Иду среди жизни насекомых, птиц и растений. Наступает самый трудный участок пути, где уже палки убраны, и я карабкаюсь наверх… И вот наконец вершина! Стою на маленькой площадке, и мне открывается фантастический вид снежной гряды гор, которых было совсем не видно до и во время восхождения… Соколы и вороны кружат вокруг… Красота такая, что только одна мысль приходит: «Спасибо, что такая красота существует и я смог увидеть это!»

И это было настоящее счастье…

Кирилл Уголев, 43 года

547

1984 год. Мне четыре года. Ялта, мы живем с мамой в частном секторе, за окном высокие елки. Я утром просыпаюсь, мама возвращается с рынка, она принесла персики, целует меня в лоб, я, не открывая глаз, протягиваю руку и прошу: «Дай пейсик». Она мне его дает. Он большой, мохнатый, ароматный. Я его кусаю. Сок течет по рукам, по щеке, по шее, и это настоящее счастье.

Сергей, Москва

548

Мое счастье длящееся, оно случается каждый раз, когда я просыпаюсь воскресным утром от негромкой беседы моих родителей, завтракающих на кухне.

Давид, Владикавказ

549

Сентябрь. Я в девятом классе. Урок физкультуры. Рябинина Татьяна Васильевна стоит перед нами с журналом. Сегодня мы первый раз в учебном году сдаем нормативы по подтягиванию. Я ощущаю приятный мандраж. Еще весной я мог подтянуться всего один раз. Я помню это неприятное чувство бессилия и стыда, когда безрезультатно пытаешься сделать второе подтягивание. Но когда учебный год закончился, я попросил отца повесить в коридоре турник. И летом, сидя дома, всякий раз проходя мимо турника, я подтягивался. Когда ты можешь подтянуться лишь раз, очень сложно прогрессировать и улучшать результат. Каждое последующее подтягивание в десять раз труднее преды-дущего. Я подтягивался сколько мог, пока хватало сил, до мозолей на руках. И вот настал момент дать оценку моим трудам. Подошла моя очередь, я направился к турнику и начал подтягиваться. Подтягиваюсь раз, второй, третий. Вот я подтягиваюсь шестой раз, а силы все еще есть. Я ощущаю удовольствие от силы в руках, которая раз за разом поднимает меня над перекладиной. Учительница поддерживает меня: «Молодец! Давай еще». Ее слова подхватывают несколько девчонок из моего класса. Я сделал одиннадцать подтягиваний. Некоторые ребята подтянулись больше, но это не важно. Я поставил цель и добился своего, доказал себе, что я все могу, что усилия вознаграждаются. Я чувствую гордость учителя, который смог пробудить во мне честолюбие. За это я ей благодарен. Я горд собой, сегодня я – герой.

Станислав, Москва, 28 лет

550

30 июня 2010 года. Шесть утра. Патриаршие. Я сижу на белой футболке того, который обнимает и что-то тихо рассказывает про дачу. Болтаю ногами в теплой воде и смотрю на плавающих в пруду рыб. На противоположной стороне бегают мужчины, занимаются зарядкой. А я сижу и понимаю, что даже в шесть утра, после бессонной ночи, можно быть такой счастливой! Он говорит что-то про дежавю, про пальцы и прикосновения…

551

Шел конец сентября 1993 года. Я выскочил из окопа и побежал изо всех сил, боясь опоздать, в сторону моста, который был линией фронта. Я бежал и никак не мог поверить, что это конец войны, конец годичной блокаде, конец обстрелам, недоеданию и всего того, что называется войной. На ходу настраивал старенький «Зенит», а не менее старенький «калаш» как никогда мешал предстоящей съемке, больно ударяя по спине. Я о ней мечтал с первого дня войны, мечтал снять встречу двух фронтов, наподобие того знаменитого кадра 1945 года, из учебника истории. И чем больше снимал свою войну, тем больше мечтал о таком кадре. И вот случилось.

Они были на танках, с абхазскими флагами, в хорошем камуфляже, не то что у нас – партизанский, не такие исхудавшие, как мы, и бесконечно родные. Я снимал с упоением, как все братались, стреляли на радостях в воздух, пили и танцевали прямо на броне, кто-то плакал от радости, все новые бойцы с обоих фронтов прибывали к мосту, и опять все обнимались, знакомые и незнакомые. Комок радости стоял в горле и дико мешал фотографировать Историю. Так закончилась война, а с ней, наверное, и окончательно молодость. А впоследствии оказалось, что пленка была бракованной, на ней виднелись только полоски с деталями кадра. Это моя незаживающая фоторана.

Ибрагим Чкадуа, Сухум

552