Моменты

— Ну, это была не моя идея — нанять мистера Митчелла, и я вовсе не считаю ее такой уж хорошей. Это Фелиция настояла, чтобы у нас был собственный представитель.

Джим выглядел ошеломленным.

— Миссис Салливан, ваш отец был справедливым и великодушным человеком. И мне жаль, что вы чувствуете… — Он замолчал и какое-то мгновение пытался успокоиться. — Прошу прощения. Вы, разумеется, имеете полное право заявить протест в любой форме, какую сочтете подходящей. Если вы полагаете, что это может быть полезным, то я завтра с утра первым же делом отправлю копию завещания в контору мистера Митчелла.

Что ж, поведение Фелиции не удивило Элизабет. Если бы время, отпущенное Амадо, не таяло на глазах и он не стремился бы так отчаянно поверить в то, что говорила ему Фелиция, ей нипочем бы не удалось убедить его, что в ее чувствах произошла перемена. Да, она действовала ловко в борьбе за благосклонность отца. Она понимала, что если чересчур быстро сделает резкий поворот, то Амадо никогда не поверит в ее искренность. Но игра стоила свеч, и Фелиция была столь же жадна, сколь и полна злобы. Однако она не знала, как долго и напряженно Амадо с Джимом трудились над составлением завещания. В нем не было ни единого уязвимого места. Так что Фелиция с Эланой напрасно бросали на ветер свое время и деньги.

— Джим, я поговорю с вами попозже, — сказала Элизабет.

— А вы пока не уходите, — ответил он. — Это, надеюсь, совсем ненадолго.

— Нам лучше сделать это в другой раз, — возразила Элизабет. — Меня ждет Алиса, я обещала захватить ее после похода по магазинам.

Легкий дождик начался как раз в тот момент, когда Элизабет въехала на автостоянку при торговом центре и увидела, что из-под навеса у кофейного магазина ей машет Алиса.

— Ну, и как все прошло? — спросила она, бросая свой сверток на заднее сиденье и забираясь в машину.

— Как и ожидалось, — ответила Элизабет. — Никаких неожиданных дополнительных приписок не оказалось, если ты это имела в виду.

— Вообще-то меня интересовали Элана и Эдгар. Надеюсь, они не расстроили тебя?

Элизабет взяла бабушку за руку и легонько сжала ее.

— Как хорошо, когда ты рядом, Ты даешь мне почувствовать, что любишь меня. — И поскольку Алиса не ответила сразу, Элизабет взглянула на нее. — В чем дело?

— Я вот думаю… ведь в самом деле ничто меня в Фармингэме не держит.

— О? — Элизабет подозревала, что нечто в этом роде приближается. Алиса не очень-то скрывала свою озабоченность по поводу решения Элизабет самостоятельно управлять винным заводом. — Ага, наконец-то решила уйти на покой, да? Ну, от меня-то ты не дождешься никаких возражений. — Она затормозила на красный сигнал светофора и посмотрела на Алису. — А как же твои друзья? Ведь в отношении их-то, бабушка, ничего не изменилось. Если ты переедешь сюда, то либо оборвешь с ними все связи, либо возникнет риск, что кто-то разузнает обо мне.

— Ничто не мешает мне время от времени ездить туда погостить.

— А что случится, если кто-нибудь из них захочет нанести ответный визит?

— Ну, с этим я разберусь, если такое произойдет.

— Бабушка, я очень признательна за твою заботу, но я совсем не намерена позволить тебе отказаться от своей жизни, от всех своих друзей ради того, чтобы переехать сюда и ухаживать за мной.

Они проехали несколько миль, прежде чем Алиса прервала воцарившееся молчание:

— Как бы мне хотелось, чтобы твой дедушка увидел тебя.

— И мне тоже. Но почему ты завела об этом разговор сейчас?

— О, ты же знаешь, как бывает: начинаешь думать о чем-то одном, а это ведет к другому, к третьему…

Элизабет понимала, что ее бабушка сравнивает бремя, которое свалилось на нее после смерти деда — ферму, и ее, взявшую на себя руководство работой винодельни. Если она сможет успокоить Алису, то, наверное, та не будет так рваться из Фармингэма.

— И сколько же времени у тебя ушло, чтобы решить, что после его смерти ты не сможешь вести хозяйство на ферме?

Алису, казалось, сильно удивил этот вопрос.

— А я никогда и не принимала такого решения. Я считала, что тебе это известно. Просто банк сразу же все захватил. Была продажа с аукциона, но она едва-едва покрыла долги. Ты же, конечно, не думала, что я пошла работать официанткой, потому что обожаю это занятие.

— Но ты никогда ничего не говорила.

— Ну, это не мои лучшие воспоминания. В этой жизни делаешь то, что приходится делать. Если бы от жалоб работа становилась легче или шла быстрее, я бы там и оставалась, а Фелиция пускай бы гналась себе за своими денежками. Но это ведь не так, вот я никогда и не стремилась тебе рассказать.

— Так, выходит, ты не могла себе тогда позволить еще и меня взвалить на горб, да? И все-таки ничего мне не говорила. Но почему?

— В тот же миг, как я тебя увидела, я поняла, что ты снова вдохнешь смысл в мою жизнь. А на деньги мне было плевать.

Элизабет никогда не могла отделить ту боль, которую она испытала, когда ее бросили родители, от радости встречи со своей бабушкой в самый первый раз. Тот день навсегда остался у нее в памяти.

— А ты любила дедушку? — спросила Элизабет без видимой причины.