Моммзен Т. История Рима.

Итак, была объявлена война крупным землевладельцам, которые, как и триста лет назад, были главным образом представлены в сенате. Давно уже отдельное должностное лицо республики не вступало, как теперь, в серьезную борьбу против аристократического правительства. Правительство приняло вызов и прибегло к приему, издавна употреблявшемуся в таких случаях: постаралось парализовать действия одного должностного лица, рассматривавшиеся как злоупотребление властью, действиями другого (I, 299). Сотоварищ Гракха по трибунату Марк Октавий, человек решительный и убежденный противник закона, предложенного Гракхом, опротестовал закон перед голосованием; таким образом по закону предложение было снято с обсуждения. Тогда Гракх в свою очередь приостановил функционирование государственных органов и отправление правосудия и наложил печати на государственные кассы. С этим примирились, так как, хотя это и представляло неудобства, но до конца года оставалось уже немного времени. Растерявшийся Гракх вторично внес свое предложение. Октавий, разумеется, снова опротестовал его. На мольбы своего сотоварища и прежнего друга не препятствовать спасению Италии он ответил, что их мнения расходятся именно по вопросу о том, какими мерами можно спасти Италию; он сослался также на то, что его незыблемое право, как трибуна, налагать свое veto на предложения другого трибуна не подлежит сомнению. Тогда сенат сделал попытку открыть Гракху удобный путь для отступления: два консуляра предложили ему обсудить все дело в сенате. Трибун охотно согласился. Он пытался истолковать это предложение в том смысле, что сенат в принципе одобряет раздел государственных земель. Однако на самом деле смысл предложения был не таков, и сенат не был склонен к уступкам. Переговоры остались безрезультатными. Легальные способы были исчерпаны. В прежние времена в подобных обстоятельствах инициаторы предложения отложили бы его на год, а потом стали бы ежегодно вносить его на голосование до тех пор, пока сопротивление противников не было бы сломлено под давлением общественного мнения и энергии предъявляемых требований. Но теперь темпы общественной жизни стали быстрее. Гракху казалось, что на данной стадии ему остается либо вообще отказаться от реформы, либо начать революцию. Он выбрал последнее. Он выступил в народном собрании с заявлением, что либо он, либо Октавий должны отказаться от трибуната, и предложил своему сотоварищу поставить на народное голосование вопрос о том, кого из них граждане желают освободить от занимаемой должности. Октавий, разумеется, отказался от такого странного поединка; ведь право интерцессии предоставлено трибунам именно для того, чтобы возможны были подобные расхождения мнений. Тогда Гракх прервал переговоры с Октавием и обратился к собравшейся толпе с вопросом: не утрачивает ли свою должность тот народный трибун, который действует в ущерб народу? На этот вопрос последовал почти единогласный утвердительный ответ; народное собрание уже давно привыкло отвечать «да» на все предложения, а на сей раз оно состояло в большинстве из сельских пролетариев, прибывших из деревни и лично заинтересованных в проведении закона. По приказанию Гракха ликторы удалили Марка Октавия со скамьи трибунов. Аграрный закон был проведен среди всеобщего ликования и избраны были первые члены коллегии по разделу государственных земель. Выбраны были инициатор закона, его двадцатилетний брат Гай и его тесть Аппий Клавдий. Такой подбор лиц из одного семейства усилил озлобление аристократии. Когда новые должностные лица обратились, как принято, к сенату за средствами на организационные расходы и суточными, в отпуске первых им было отказано, а суточные назначены в размере 24 ассов. Распря разгоралась, становилась все ожесточеннее и все более принимала личный характер. Трудное и сложное дело размежевания, отобрания и раздела государственных земель вносило раздор в каждую общину граждан и даже в союзные италийские города.