Моммзен Т. История Рима.

Одной из голов «трехглавого чудовища» долгое время считался Марк Красс, хотя он, собственно, не играл этой роли. Настоящим правителям, Помпею и Цезарю, он был полезен для установления равновесия или, вернее сказать, он перетягивал весы на сторону Цезаря против Помпея. Роль эта была не очень почетна. Однако страстное честолюбие никогда не мешало Крассу преследовать личную выгоду. Он был купец и допускал, чтобы с ним торговались. Ему предлагали немного, но получить больше было невозможно, и при виде находившихся перед ним груд золота он старался забыть глодавшее его честолюбие и недовольство своим положением человека, столь близкого к власти и все же лишенного ее. Однако совещание в Луке изменило положение дел и для него; чтобы после таких значительных уступок сохранить и впредь перевес над Помпеем, Цезарь дал своему старому союзнику Крассу возможность достигнуть в Сирии посредством войны с парфянами того, чего достиг сам Цезарь благодаря войне в Галлии. Трудно было сказать, возбуждали ли эти новые перспективы больше алчность к золоту, сделавшуюся теперь для шестидесятилетнего старика второй натурой и все сильнее разгоравшуюся с каждым приобретенным им миллионом, или же скорее честолюбие, долго с трудом сдерживаемое в груди седовласого старца и теперь воспылавшее в ней мрачным пламенем. Он прибыл в Сирию еще в начале 700 г. [54 г.], не дождавшись даже окончания срока своего консульства для того, чтобы отправиться в путь. Полный торопливой страстности, он, казалось, хотел воспользоваться каждой минутой, чтобы вознаградить себя за потерянное время, прибавить к сокровищам Запада еще и сокровища Востока и добиться власти и славы военачальника так же быстро, как Цезарь, и без труда, как Помпей.

Между тем парфянская война уже началась. О нелояльном отношении Помпея к парфянам уже говорилось выше; он не считался с установленной договором границей по Евфрату и передал ряд парфянских областей Армении, ставшей теперь римским вассальным государством. Царь Фраат примирился с этим; однако после того как он был убит своими двумя сыновьями, Митрадатом и Ородом, новый царь Митрадат немедленно объявил войну царю Армении Артавазду, сыну незадолго до этого умершего Тиграна (приблизительно в 698 г. [56 г.]⁶⁹). Это было вместе с тем объявлением войны Риму; поэтому, как только было подавлено восстание иудеев, способный и храбрый сирийский наместник Габиний тотчас же повел легионы за Евфрат. Тем временем в Парфянском царстве произошел переворот; местная знать во главе с юным, смелым и даровитым великим визирем свергла царя Митрадата и возвела на престол его брата Орода. Ввиду этого Митрадат перешел на сторону римлян и отправился в лагерь Габиния. Все сулило предприятию римского наместника большой успех, как вдруг он получил приказ силой оружия водворить египетского царя в Александрии. Он должен был повиноваться. Надеясь скоро вернуться, он стал уговаривать просившего его о помощи низложенного царя Митрадата начать тем временем войну на собственный страх и риск. Митрадат сделал это. Селевкия и Вавилон высказались за него, но Селевкию взял штурмом визирь, один из первых взобравшийся на городскую стену, а в Вавилоне Митрадата голод заставил сдаться, после чего он был казнен по приказанию своего брата. Его смерть была большой потерей для римлян; но этим не кончилось брожение в Парфянском царстве, армянская война тоже еще продолжалась. После египетского похода Габиний уже собирался воспользоваться благоприятным случаем и возобновить парфянскую войну, но тут прибыл в Сирию Красс, унаследовавший вместе с властью все планы своего предшественника. Полный тщеславных надежд, он недооценивал трудностей похода и особенно силы сопротивления неприятельского войска, с уверенностью говорил не только о покорении парфян, но мысленно завоевал уже Бактрийское и Индийское царства.