Мона

Погода стояла прекрасная, и я не стал терять времени зря. Расстелил полотенце на песке и бросился в воду. Волны в этот день были сильнее обычного, но меня это не смущало.

Поплавав и позагорав, я поднялся на веранду, заказал «коллинз» с водкой. Потом снова вернулся на пляж, и вытянувшись на полотенце, не заметил, как заснул.

А когда проснулся, солнце уже зашло. И унесло с собой жару. Песок остыл, по моей коже побежали мурашки. Я завернулся в полотенце и потопал в свой номер.

Пусть вам покажется это странным, но с заходом солнца испарилось и мое прекрасное настроение. Вновь появились сомнение, тревога. Мысленно я себя отругал. В чем же дело? В выражении лица Брассара, грохоте и пяти пулях? Я иногда думал об этом, особенно в сильном подпитии. Но сейчас меня занимало не это.

Что-то другое.

Я шагнул к комоду и выдвинул ящик. Взял бумажник, раскрыл, полюбовался на прекрасные зелененькие прямоугольники, прибывшие ко мне из Нью-Йорка. Посмотрел на конверт.

Может, я что-то заметил и раньше. Есть у людей такая особенность — видеть, но не фиксировать в сознании. Однако в подсознании эти видения остаются, а потом начинают рваться наружу.

Или у меня поехала крыша?

Однако что-то не складывалось. Что-то пошло не так, пусть я и старался убедить себя, что все будет хорошо. Может, за несколько часов, которые я проспал на солнце, подсознание нашло способ послать весточку сознанию?

Я пригляделся к конверту, присланному из Нью-Йорка, и мои глаза буквально вылезли из орбит.

На нем стоял почтовый штамп Лас-Вегаса.

Глава 11

Наутро, после завтрака, я выписался из «Эдем Рок». Портье простился со мной с сожалением. Однако улыбка ни на мгновение не покидала его лица.

Он проверил счет.

— Мистер Марлин, на вашем счету остается около тридцати долларов.

— Знаете, я забыл отблагодарить горничных, — ответил я. — Позаботьтесь об этом, хорошо?

Мои слова удивили и порадовали его. Мне же осталось только гадать, сколько денег прилипнет к его рукам. Впрочем, меня это не волновало. Я мог прекрасно обойтись без этих тридцати долларов и знать не хотел, кому они достанутся.

Вообще, в тот момент меня мало что волновало.

Телефон я нашел в баре, не в том, откуда звонил по отелям, разыскивая Мону, но и этот мало чем отличался от первого. Прежде всего я позвонил в Справочную службу Чешир-Пойнт и узнал телефон самой крупной риэлтерской конторы. Связался с ней и спросил, не числится ли в их списках дом 341 по Роскоммон-драйв. Не числился. Тогда я спросил, нельзя ли узнать, кто занимается продажей этого дома. Мне ответили, что можно и обещали перезвонить, при условии, что оплачивать разговор буду я.

Я не возражал. Перезвонили мне через несколько минут.

— Продажей дома занимается Луи Пирс. Из риэлтерской фирмы «Пирс и Пирс». — Мне продиктовали телефон, который я аккуратно записал на салфетку. — Начальная цена слишком высока, — поделился со мной мой собеседник. — Если хотите, я найду вам такой же дом, в том же районе, но стоить он будет на пять тысяч меньше. И это не последняя цена. Вас не заинтересует мое предложение?

Я ответил, что мне надо подумать, и пообещал перезвонить позже. Затем набрал номер «Пирса и Пирса» и попросил соединить с Луи Пирсом. Что было сделано незамедлительно.

— Фред Зиглер позвонил мне. Сказал, что вы положили глаз на дом 341 по Роскоммон-драйв. Правильный выбор. Прекрасный дом, чудесный участок. И деньги просят небольшие, — сообщил мне Пирс.

Я чуть не сказал ему, что Фред Зиглер придерживается иного мнения, но вовремя прикусил язык.

— Дом я видел и не собираюсь покупать его. Мне нужна кое-какая информация.

— О?

— О миссис Брассар.

— Слушаю вас. — От былой доброжелательности не осталось и следа. Голос звучал настороженно.

— Ее адрес.

Пауза, очень короткая.

— Мне очень жаль, но миссис Брассар оставила на этот счет четкие инструкции. Строго-настрого запретила сообщать кому-либо ее адрес. Так что, извините.

Я и не ожидал другого ответа. И достойно подготовился к продолжению разговора.

— Да нет, вы меня не так поняли. Она сама написала мне, сообщила, где остановилась. Но я потерял ее невадский адрес.

Он ждал продолжения. Но я держал паузу.

— Она написала вам? Сообщила, где остановилась, но вы потеряли письмо, так?

— Совершенно верно.

— Только прошу вас, не подумайте, что я вам не верю… однако, если бы кто-то упомянул в письме название отеля на Тахо, оно бы не выпало у меня из памяти. С другой стороны, память у меня получше, чем у многих. Но я могу лишь повторить то, что услышал от нее. Она запретила сообщать кому-либо ее новый адрес.

Но он его уже сообщил.

Как положено, я какое-то время еще уламывал его, потом признал, что иначе он поступить не может, поблагодарил и повесил трубку. Судя по всему, Луи Пирс так и не понял, что проболтался.

Я подхватил чемоданы, вышел из бара, поймал такси и попросил отвезти меня в аэропорт.