Мона

Максимальный эффект. Сидя на коленях в Кане, он не спускал с этого «эффекта» глаз. Мустаф снова переключил внимание на дискуссию в зале. Как только «Мона» начнет атаковать инфицированные системы, смертники активируют взрывные устройства. Одно — в Тель-Авиве, два других — в Иерусалиме. Арие и Ахмад изучали карты, спорили о датах и удобных дорогах в Израиль. Ахмад узнал, что «Моссаду» удалось установить причастность аль-Фатталя к вирусу. Арие выглядел взволнованным и хотел получить больше информации. Предполагалось, что Самир тоже есть в списке «Моссада». Наверное, ему тоже следовало нервничать.

Ахмад откинулся назад. В руке он держал четки.

— Я лично займусь оперативной частью следующего этапа.

Не было сомнений в том, что он с нетерпением ждет осуществления терактов.

— Самый мощный взрыв произведет автомобиль, заправленный жидким взрывчатым веществом и тысячами вот этих штук.

Ахмад показал на острые металлические предметы, лежавшие на столе.

— Цель — Еврейский университет в Иерусалиме.

Самир не знал, был ли план разработан, когда он присоединился к группировке, или создан заранее в ожидании подходящего человека. Не то чтобы это имело какое-либо значение. Он работал над «Моной» сутки напролет, движимый сумасшедшим страхом. Без сна, без еды и без слез. Сначала на темном и пыльном складе на окраине иранского города Кум. Потом в квартире в Ницце. Наконец на военной базе в Бербере. Сидя здесь, в прекрасном зале с завораживающим видом на реку Карун, Мустаф больше не жаждал мести. Он мыслил не так, как тогда, когда был погружен в работу. Сутки сливались, а недели превращались в месяцы, не оставляя времени для размышлений. Но сейчас Самир невольно начал рефлексировать. Максимальный эффект.

Он посмотрел на Коран около Ахмада, наклонился и взял ветхую книгу. Не прерывая беседы и не отводя взгляда от Арие, Ахмад схватил Самира за запястье. Хватка была такой твердой, что, казалось, рука Самира сейчас оторвется. Самир тяжело выдохнул и отпустил книгу, которая с хлопком стукнулась о стол. Они сидели неподвижно. Связанные воедино. Самир заглянул в темные глаза Ахмада. Тут Ахмад отпустил руку и улыбнулся.

— Прошу прощения. Чистый рефлекс. Последнее откровение следует за мной, куда бы я ни отправился. Вот, пожалуйста.

Ахмад протянул книгу своими жилистыми пальцами. Самир колебался, но потом взял ее и, растерявшись, слегка кивнул, чувствуя пульсацию в запястье. Ахмад снова обратился к Арие, который выглядел раздраженным. Самир перестал слушать, листая сто четырнадцать сур и погружаясь в хорошо знакомые тексты.

* * *

Стокгольм, Швеция

Эрик нарочито громко захлопнул за собой дверь. Квартира была пуста. Нет, не пуста. Покинута. Большая разница. Запах в прихожей, ее ключи на столике, шум холодильника на кухне. Все хорошо знакомое казалось чужим и негостеприимным. Анализы подтвердили, что Ханна тяжело больна, но точный диагноз пока неясен. Требовались дополнительные анализы.

Целуя жену в лоб, Эрик держался. Он держался и когда торопился к машине, чтобы съездить домой переодеться. Но теперь он сломался. Эрик упал на диван и разрыдался. Так же, как плакала Ханна, придя домой сегодня вечером. Но на этот раз никто не спешил с заботой и холодным полотенцем. Квартира оставалась безучастной, тихой и пустой. Замерла в ожидании. Знакомая повседневность с ее предсказуемостью разрушилась. Исчезли стабильность и надежность. Все стало тонким и хрупким. Часовой механизм мог в любой момент дать сбой или остановиться.

Где-то на улице ревела полицейская сирена. Эрик думал о болезненном взгляде Ханны. Он хотел поменяться с ней местами. Она должна быть здоровой и лежать здесь, а он должен бороться с болезнью. Эрик заметил ее сумку, брошенную на пол у вешалки. Сумка пахла кожей и парфюмом. Ежедневные принадлежности Ханны, ее талисманы, символы и косметические средства. Он любил ее мир. Хотя по-прежнему мало о нем знал. Как, черт возьми, все могло так резко измениться? Всего несколько часов назад Эрик был счастлив или близок к счастью. «Майнд серф» работала, а Эрик собирался с новой энергией включиться в личные взаимоотношения. Теперь все разрушилось. Ханна лежит в реанимации. «Майнд серф» заражена каким-то вирусом. Эрик поднялся и встал перед большим зеркалом в прихожей. Глаза покраснели, на щеках блестели слезы. Волосы всклокочены. Тяжело дыша, он прислонился лбом к прохладному стеклу. От пара отражение стало нечетким. Они долго стояли лицом к лицу — человек и его отражение. Боже, как помочь Ханне? Что Эрик может сделать?

* * *

— «Скорая помощь». Что произошло?

— Мой муж. Господи…

— Что случилось с вашим мужем?

— Он… Лежит на кухне. Пожалуйста, приезжайте скорее.

Женщина заплакала.

— Он попал в аварию?

— Он потерял память.

— Потерял память? В таком случае вам не в «Скорую» нужно обращаться. Обратитесь завтра в поликлинику.

— Да черт, я ведь не из-за этого звоню. Он болен. Серьезно болен. Все произошло так быстро.

— Какие у него симптомы?