Мона Лиза Овердрайв

Салли привела ее в робата-бар в Эрлз-Коурт [11] и заставила выпить рюмку саке. Копченый плавник рыбки фугу плавал в горячем вине, придавая ему оттенок виски. Они ели робату с дымного гриля, и Кумико чувствовала, как отступает холод, но не оцепенение. Обстановка бара вызывала неотвязное ощущение культурного разнобоя: бару как-то удавалось сохранять традиционный японский дизайн – и в то же время он выглядел так, как будто эскизы оформления делал Чарльз Ренни Макинтош.

Странная она, эта Салли Шире, гораздо более странная, чем весь этот их гайдзин-Лондон. Вот она сидит и рассказывает Кумико всякие истории, истории о людях, живущих в Японии, которая совсем не похожа на ту, что знает Кумико, истории, которые проясняют роль ее отца в этом мире. “Ойябун”, – так назвала она отца Кумико. Мир, в котором происходили истории Салли, казался не более реальным, чем мир маминых сказок, но понемногу девочка начинала понимать, на чем основано и как далеко простирается могущество ее отца.

– Куромаку, – сказала Салли.

Слово означало “черный занавес”.

– Это из театра кабуки, но сейчас оно означает человека, который устраивает всякого рода дела, то есть того, кто продает услуги. Что означает: человек за сценой, так? Это и есть твой отец. И Суэйн тоже. Но Суэйн – кобун твоего старика или, во всяком случае, один из них. Ойябун-кобун, родитель-ребенок. Вот откуда Суэйн черпает свою силу. Вот почему ты сейчас здесь: потому что Роджер обязан своему ойябуну. Гири, понимаешь?

– Он – человек высокого ранга. Салли покачала головой.

– Твой старик, Куми, вот он действительно большой человек. Если ему понадобилось сплавить тебя из города ради твоей же безопасности, это означает, что грядут какие-то серьезные перемены.

– Выбрались прошвырнуться или просто выпить? – спросил Петал, когда они вошли в комнату.

Оправа его очков блеснула в свете лампы от “Тиффани” на верхушке бронзового со стразами дерева, которое росло на буфете. Кумико очень хотелось взглянуть на мраморную голову, за которой прятался модуль “Маас-Неотек”, но она заставила себя смотреть в сад. Снег там приобрел цвет лондонского неба.

– Где Суэйн? – спросила Салли.

– Хозяин в отлучке, – проинформировал ее Петал.

Подойдя к буфету, Салли налила себе стакан скотча из тяжелого графина. Кумико заметила, как поморщился Петал, когда графин с тяжелым стуком опустился на полированное дерево столешницы.

– Просил что-нибудь передать?

– Нет.

– Ждешь его сегодня вечером?

– По правде говоря, не могу сказать. Обедать будете?

– Нет.

– Мне бы хотелось сэндвич, – сказала Кумико.

Четверть часа спустя, оставив нетронутый сэндвич на черном мраморном столике у кровати, она сидела посреди огромной постели. Модуль “Маас-Неотек” разместился между ее голых ног. Салли она оставила глядеть на серый сад за окном в обществе виски Суэйна.

Кумико взяла модуль в руки, и в изножье кровати, передернувшись, сфокусировался Колин.

– То, что я буду говорить, все равно никто не услышит, – поспешно прошептал он, прикладывая палец к губам, – и это к лучшему. Комната прослушивается.

Кумико хотела было ответить, потом кивнула.

– Хорошо, – сказал он. – Умница. У меня есть для тебя записи двух разговоров. Один – между твоим хозяином и его домоправителем, другой – между твоим хозяином и Салли. Первый записан через пятнадцать минут после того, как ты припрятала меня внизу. Слушай...

Кумико закрыла глаза и услышала позвякивание льдинки в стакане.

– Где наша маленькая япошка? – спросил Суэйн.

– Упакована на ночь, – ответил Петал. – А девчонка-то разговаривает сама с собой. Странно.

– О чем же?

– На деле чертовски мало. Вообще-то, с некоторыми это бывает...

– Что бывает?

– Говорят сами с собой. Хочешь ее послушать?

– Господи, нет. А где очаровательная мисс Шире?

– Совершает моцион.

– В следующий раз вызови Берни, посмотрим, чем она занимается на этих своих прогулочках...

– Берни. – Тут Петал рассмеялся. – Да он вернется назад в ящике, порезанный на кусочки! Теперь рассмеялся Суэйн.

– Пожалуй, и так неплохо, и так: и от Берни избавимся, и жажда знаменитой девки-бритвы будет утолена... Да, налей нам еще по одной.

– С меня хватит. Пойду спать, если я тебе больше не нужен...

– Иди, – отозвался Суэйн.

– Итак, – сказал Колин, когда Кумико открыла глаза, чтобы обнаружить, что он по-прежнему сидит на постели, – в твоей комнате сидит срабатывающий на голос “жучок”. Домоправитель прослушал запись и услышал, как ты обращаешься ко мне. Идем дальше. Второй фрагмент, пожалуй, поинтереснее. Твой хозяин попивает очередной стакан виски, входит наша Салли...

– Привет, – услышала девочка голос Суэй-на, – ходила подышать воздухом?

– Отвали.

– Ты же знаешь, что это вовсе не моя идея, – сказал Суэйн. – Постарайся не забывать об этом. Видишь ли, они и меня держат за яйца.

– Знаешь, Роджер, временами я испытываю сильное искушение тебе поверить.

– Попробуй. Это облегчит жизнь нам обоим.

– А временами я борюсь с искушением перерезать твою чертову глотку.