Мона Лиза Овердрайв

– Доброе утро, – сказал Петал, снимая с блюда серебряную крышку. От блюда шёл ароматный пар. – Вот он, неуловимый мистер Суэйн, для тебя – Роджер. А вот твой завтрак.

– Привет, – сказал мужчина, делая шаг вперёд и протягивая ей руку.

Бледные глаза на длинном скульптурном лице. Гладкие, мышиного цвета волосы зачёсаны наискось через весь лоб. Кумико затруднилась бы определить его возраст: это было лицо молодого человека, но в западинах сероватых глаз залегли глубокие морщины. Высокий, в руках, плечах и осанке – что-то от атлета.

– Добро пожаловать в Лондон.

Он взял её руку, пожал, отпустил.

– Спасибо.

На Суэйне была рубашка без воротника в очень мелкую красную полоску на бледно-голубом фоне, манжеты скреплены скромными овалами тусклого золота. Расстёгнутая у ворота рубашка открывала тёмный треугольник татуированной кожи.

– Я говорил сегодня утром с твоим отцом, сказал, что ты прибыла благополучно.

– Вы человек высокого ранга.

Бледные глаза сузились.

– Прошу прощения?

– Драконы.

Петал рассмеялся.

– Дай ей поесть, – донеслось справа. Женский голос.

Кумико повернулась. На фоне высокого французского окна она увидела стройную тёмную фигуру. За окном – обнесённый стеной сад под снегом. Глаза женщины были скрыты за серебристыми стёклами, отражающими комнату и её обитателей.

– Ещё одна наша гостья, – сказал Петал.

– Салли, – представилась женщина, – Салли Ширс. Поешь, котёнок. Если тебе так же скучно, как и мне, может, захочешь пойти погулять? – Под взглядом Кумико её рука скользнула к стёклам, как будто она собиралась снять очки. – Портобелло-роуд – всего в двух кварталах отсюда. Мне нужно глотнуть свежего воздуха.

У зеркальных линз, похоже, не было ни оправы, ни дужек.

– Роджер, – проговорил Петал, накладывая с серебряной тарелки розовые ломти бекона, – как ты думаешь, Кумико будет в безопасности с нашей Салли?

– В большей, чем со мной, учитывая, в каком она настроении, – ответил Суэйн. – Боюсь, здесь мало что может развлечь тебя, – обратился он к Кумико, подводя её к столу, – но мы попытаемся сделать всё возможное, чтобы ты чувствовала себя как дома, и постараемся показать тебе город. Хотя здесь и не Токио.

– Во всяком случае, пока, – добавил Петал, но Суэйн его, казалось, не расслышал.

– Спасибо, – сказала Кумико, когда Суэйн пододвинул ей стул.

– Сочту за честь, – сказал Суэйн. – Наше почтение твоему отцу…

– Послушай, – вмешалась женщина, – она ещё слишком мала для всего этого. Пожалей наши уши.

– Салли сегодня немного не в настроении, – сказал Петал, накладывая на тарелку Кумико яйцо-пашот.

Как выяснилось, выражение «не в настроении» не совсем точно определяло то состояние, в котором пребывала Салли Ширс. Скорее его стоило бы назвать едва сдерживаемым бешенством, яростью, которая проявлялась в походке и гневном пистолетном стуке чёрных сапог по обледеневшей мостовой.

Кумико приходилось отчаянно семенить, чтобы не отставать, когда женщина зашагала прочь от дома Суэйна по подъездной аллее. В рассеянном свете зимнего солнца холодно вспыхивали стёкла очков. На Салли были узкие брюки из тёмно-коричневой замши и объёмистая чёрная куртка с высоко поднятым воротником – дорогая одежда. А учитывая короткую стрижку, её вполне можно было принять за мальчишку.

Впервые с того момента, как она покинула Токио, Кумико почувствовала неподдельный страх.

Клокочущая в женщине энергия была почти осязаемой – этакий сгусток гнева, готовый ежесекундно взорваться, выпустив на свободу фурию.

Кумико сунула руку в сумочку и сжала модуль «Маас-Неотек». Колин тут же оказался рядом, небрежно подстраиваясь под их шаг: руки – в карманах куртки, ботинки не оставляют следов на грязном снегу. Она отпустила модуль – призрак исчез, но Кумико почувствовала себя увереннее. Не стоит бояться потерять Салли Ширс, угнаться за которой девочке было трудновато, Колин, конечно же, объяснит ей, как вернуться в дом Суэйна. «А если я от неё убегу, – подумала она, – то он мне поможет». Переходя перекрёсток на красный свет, женщина увернулась от двух машин, с рассеянным видом чуть ли не вытащила Кумико из-под колёс чёрной «хонды», при этом ещё умудрившись пнуть машину в бампер, когда такси проезжало мимо.

– Ты пьёшь? – спросила она, сжимая локоть Кумико.

Кумико покачала головой.

– Пожалуйста, мне больно руку.

Хватка Салли ослабла. Оказалось, она втолкнула Кумико через украшенную причудливыми морозными узорами стеклянную дверь в шум и тепло паба. Самое настоящее логово, переполненное какими-то людьми в тёмной шерсти и ношеном оленьем велюре.

Вскоре они сидели друг против друга за маленьким мраморным столиком, на котором разместились пепельница с рекламой «Басе», кружка тёмного эля, стакан виски, который Салли опорожнила по дороге от стойки, и стакан с апельсиновым лимонадом.

Только тут до Кумико дошло, что серебристые линзы уходят в бледную кожу без малейшего намёка на шов.

Салли потянулась к пустому стакану, покачала его, не поднимая со стола, и критически оглядела.