Мона Лиза Овердрайв

Мона дёрнула застёжку ремня безопасности Энджи как раз тогда, когда что-то врезалось ховеру в бок. Она столкнула Энджи на пол и накрыла её шубой. А потом Молли резко свернула влево, и ховер пронёсся мимо чего-то, что Мона никогда ещё в жизни не видела. Мона глянула вверх: на долю секунды появилось в призрачном свете большое полуразрушенное чёрное здание, над распахнутыми настежь воротами горела единственная белая лампочка. И вот они уже проскочили в эти ворота, турбина взвыла на задней передаче.

Удар, скрежет.

– Просто не знаю, – сказал голос, а Мона подумала: «Ну я-то знаю, каково это».

Тут голос рассмеялся и всё никак не мог остановиться. Смех то слышался, то пропадал, то слышался, то пропадал, как будто кто-то включал и выключал звук. И смех был уже вовсе не похож на смех, когда Мона открыла глаза.

Над ней сидела девушка с маленьким фонариком в руке, такой Ланетта обычно хранила на брелке для ключей. Силуэт девушки был неотчётлив, луч упёрся в расслабленное лицо Энджи. Девушка перевела взгляд на Мону, увидела, что та смотрит в ответ, и похожий на смех звук прекратился.

– Кто вы такие, чёрт побери?

Свет бил Моне в глаза. Выговор кливлендский. Упрямое лисье личико под растрёпанными обесцвеченными волосами.

– Мона. А ты кто? – Но тут она увидела молоток.

– Черри…

– А молоток зачем?

– Кто-то охотится за мной и Сликом. – Черри перевела взгляд на молоток, потом снова подозрительно посмотрела на Мону. – Это не вы?

– Вряд ли.

– Ты на неё похожа. – Свет скользнул по лицу Энджи.

– Не моих рук дело. Во всяком случае, раньше я выглядела иначе.

– Вы обе выглядите как Энджи Митчелл.

– Да. Это она и есть.

Черри передёрнуло. На ней было три или четыре кожаные куртки, полученные от различных дружков – таков был кливлендский обычай.

– В этот высокий замок, – раздался изо рта Энджи голос, густой и тяжёлый, как грязь.

Выронив от изумления молоток, Черри въехала головой в крышу машины.

– Моя лошадь теперь идти, – продолжал голос. В мечущемся луче фонарика Черри они увидели, как на лице Энджи задёргались мускулы.

– Что вы медлите здесь, маленькие сёстры, теперь, когда всё готово к свадьбе?

Лицо Энджи расслабилось, превратилось в её собственное, и из левой ноздри побежала тоненькая струйка ярко-алой крови. Энджи открыла глаза, поморщилась от резкого света.

– Где она? – спросила она Мону.

– Ушла, – ответила Мона. – Сказала мне оставаться с тобой…

– Кто? – спросила Черри.

– Молли. Она была за рулём…

Черри хотела найти кого-то по имени Слик. Мона хотела, чтобы вернулась Молли и сказала ей, что делать. Но Черри трясло от одной мысли о том, чтобы остаться здесь, в бывшем цеху; она сказала: это из-за людей снаружи, у них – пушки. Мона вспомнила звук, когда что-то ударило в бок ховера. Забрав у Черри фонарик, она повернулась к дверце. В правом борту оказалась дырка как раз такого размера, чтобы Мона смогла просунуть в неё палец, а в левом нашлась ещё одна, но уже больше – в два пальца.

Черри сказала, что им лучше подняться наверх – туда, куда, наверное, ушёл Слик, – пока эти люди не решили войти внутрь. Особой уверенности Мона не испытывала.

– Давайте же, – торопила Черри. – Слик, наверное, наверху, у Джентри и Графа…

– Что ты сейчас сказала? – Это был голос Энджи, точно такой, как в стимах.

Ладно бы пушки, но когда они выбрались из ховера, на Фабрике оказалось чертовски холодно, а Мона была по-прежнему без чулок. Но – наконец-то! – завязался рассвет: серым на чёрном стали вырисовываться прямоугольники – скорее всего, окна. Девушка по имени Черри вела их, по её словам, куда-то «наверх», отыскивая себе дорогу краткими вспышками фонарика, сразу за ней шла Энджи, Мона же завершала процессию.

Тут она зацепилась за что-то каблуком. Шорох. Наклонившись, чтобы отцепить эту дрянь, Мона обнаружила, что на ощупь это напоминает пластиковый пакет. Липкий. Внутри мелкие твёрдые штучки. Она глубоко вдохнула и выпрямилась, засунув пакет в боковой карман куртки Майкла.

А потом они долго взбирались по узким лестницам, круто уходящим вверх. Мех Энджи обметал руку Моны на шершавых и холодных перилах. Площадка, поворот, ещё один пролёт лестницы, ещё площадка, снова лестница. Откуда-то потянуло холодом.

– Здесь что-то вроде моста, – сказала Черри. – Идти по нему нужно быстро, ладно? Потому что он вроде как… ну… уходит из-под ног…

А вот это было уже совсем неожиданно: и странная белая комната с высоким потолком, и провисающие полки, набитые растрёпанными выцветшими книгами (Мона сразу же вспомнила о старике), и нагромождение каких-то консолей с извивающимися повсюду кабелями, и этот худой человек в чёрном – глаза горят, а волосы сзади затянуты в хвост, который в Кливленде называют «бойцовая рыбка», – и этот безумный смех, когда он увидел их, и ещё этот мёртвый парень.