Монах

— Понятно. Сколько тебя знаю, ты не меняешься. Ума на грош не добавилось. Так вот, слушай меня. Ответственным за несчастный случай будет ваш работник. Кто именно, твое дело. Если жалко мастера, ответишь сам. Суд решит так, как я напишу, ты это прекрасно знаешь. Из других подразделений виноватых искать не буду, чтобы не парализовать стройку. Материалы о несчастном случае подпишешь через два дня, там же должна быть фамилия виновного. Финтить начнешь, управу найду.

Покрутившись около часа на площадке, инспектор уехал на той же машине, с тем же человеком.

Анатолий Петрович поехал в контору советоваться с начальником.

Рассказав Андрею Федоровичу детали, попросил того позвонить в трест. Может, там есть выход на обком профсоюзов.

— Я, Толя, уже звонил. И в наш трест, и в генподрядный.

— И что?

— Ничего. Они нас решили козлами отпущения сделать. Работник наш, и смерть наша, и случай наш. А найти основание не трудно. Так что пусть отвечает Саша Петров. Он молодой, срок ему дадут условный.

— Ты разве не понимаешь, что этот парнишка не при чем?

— При чем, не при чем… Не тебя же под суд отдавать.

— Меня?

— А больше некого. Или он, или ты. Спасибо скажи, что на нем остановились.

— Кому спасибо?

— Не заводись, вопрос уже решенный.

— Удивляюсь я тебе, Андрей. Вместо того, чтобы драться, ты быстро находишь общий язык с начальством. А то, что парню жизнь испортим, тебе наплевать.

Андрей Федорович молчал. Отвернувшись от Анатолия Петровича, он смотрел в окно. Своей вины в случившемся он не чувствовал. Как бы между прочим сказал:

— Меня на совещание по несчастному случаю не пригласили. Наш управляющий рассказал подробности. Начальник пуско-наладочного заявил: если к ним будут претензии, они работу свернут. И найдут для этого причину. Здесь на них не найдешь управы, подчинение у них московское. Генподрядчик даже слушать ничего не хочет. Остались мы одни. Обещали сильно не давить, но мы должны свою вину признать и не спорить.

— А ты и согласие дал?

— Как будто бы ты поступил по-другому.

— Но нашей вины нет.

— Опять двадцать пять. Я уже все сказал. Советую тебе не дергаться, и хватит об этом. Надо на стройке порядок наводить, чтобы не повторилось такое.

— Если ты о бумагах, они в порядке.

— Вот и хорошо. Все инспектору покажешь, может, и будет какое послабление.

— С инспектором не мне надо говорить, а трестовским работникам. Я для него — шишка на ровном месте.

— И трестовские свое слово скажут, только подготовь, что нужно.

Анатолий Петрович встал, и, почти дойдя до двери, услышал негромкий голос в спину:

— Да, совсем забыл: я с завтрашнего дня уезжаю в командировку в Москву, на неделю. Оттуда к родителям на Новый год еще на недельку. Так что ты за меня остаешься. — И добавил: — С начальством согласовано, приказ по кадрам я подписал.

— Андрей Федорович, но ведь ты нужен здесь, твои связи нужны, твой авторитет. Да и похороны нужно провести, как следует…

— А ты на что? Похороны, конечно, дело не из приятных, но на них ума большого не надо.

— Удивляюсь я тебе, Андрей Федорович…

— Да брось ты, Толя, по-твоему, так и мне нужно в могилу лечь? Жизнь продолжается! Потом, я родителям обещал, а родители — это святое.

Он замолчал, давая понять, что разговор окончен. Анатолий Петрович, придя в свой кабинет, нервно ходил из угла в угол, пытаясь проанализировать ситуацию.

— В чем же он виноват, этот молодой паренек? Только полгода проработал здесь. Почему люди, призванные разобраться в трагедии, ищут крайнего? Конечно, у нас инструкции и регламенты такие, что сажать можно только за то, что пришел на работу. Русский язык богат оттенками, любую инструкцию можно прочитать так, как требуется. А технический инспектор? Какая все-таки сволочь! Сколько в нем равнодушия к людям, и живым, и мертвым. Парнишку жаль, но если не он, кто ответит? Я? А мне по полной закатят. Главному инженеру скидок не будет. А Андрюша хорош! Продал своих, в благодарность получил поездку в Москву. Каждый Новый год, когда дел по горло, исчезает. Да черт с ним, пусть валит отсюда, помощи от него все равно никакой.

Зазвонил телефон. Это был его приятель — городской военком Алексей Федорович Басин.

— Петрович, ты ничего не забыл? Время семнадцать, а тебя нет. Ничего не случилось?

Анатолий Петрович уже хотел рассказать о своих неприятностях, и перенести встречу, но вдруг, неожиданно для себя, сказал:

— Леша, извини. Через десять минут я у тебя.

— Жду.

Через десять минут он уже был в кафе, где они договорились встретится.

— Какие проблемы, Леша? — по привычке всегда начинать с главного, спросил он приятеля.

— Петрович, ты хоть дух переведи. Пива выпей. Или ты торопишься куда?

— Уже не тороплюсь.

— Вот и хорошо.

Они чокнулись кружками с пивом. Анатолий Петрович с удовольствием выпил, отметив про себя, что почти забыл вкус пива. Вытянул под столом уставшие ноги, пожевал кусочек сушеного кальмара.

— Петрович, помощь твоя нужна, котел на даче поставить.

— Какие мелочи, Леша.

— Это для тебя мелочи, а для меня — проблема.

— Когда нужно сделать?

— К Новому году, мечтаю в тепле встретить праздник.

— До Нового года осталось всего ничего.