Монах

– Оно молчит, - признался монах. - Или я стал глух к его голосу. Если вы не человек, то вы один из богов, или демон или… - он затаил дыхание, поражаясь своей смелости, - сам Создатель?

– Ни то, ни другое, ни третье. - Рихтер пожал плечами. Его глаза были по-прежнему скрыты черной пеленой, делая лицо жутковатым на вид.

– Тогда скажите, вы Добро или Зло?

– А между ними есть разница? - спросил Рихтер, но, видя, как напрягся монах, быстро продолжил. - Но если принять точку зрения человека, и рассуждать его категориями, то я ближе к Добру. Только люди часто этого не знают и не очень-то радуются моему появлению. И ради всего святого, называй меня на "ты". Я сторонник неформального общения.

– Хорошо, - кивнул монах. - Как пожелаете. Как пожелаешь, - тут же поправился он. - В первую нашу встречу, ты сказал, что люди знают тебя под другим именем.

– И ты бы хотел его услышать? Я не скажу его. Не сейчас. Есть вещи, которые не стоит знать раньше времени.

Клемент посмотрел на безжизненные тела, лежащие на земле и сказал:

– Мне кажется, будет лучше, если ты оставишь меня в покое. Наши встречи для остальных плохо заканчиваются.

– Ты удивительно самоуверен, - Рихтер наклонил голову. - Впрочем, ты всегда был таким. Сущность не меняется. С чего ты взял, что если я перестану являться, то смерти вокруг тебя прекратятся?

– Я не говорил этого.

– Но подумал, а это одно и тоже. Ты сделал неверные выводы. Мое появление - это следствие, а не причина. - Мужчина аккуратно провел по голове рукой, приглаживая волосы. - Я знаю, что тебя мучает. Внутри тебя засел страх, и сейчас он властвует над тобой. Он кричит и кричит так громко, что обычное хладнокровие изменяет тебе. Этого не нужно стыдиться. Страх есть в каждом из нас.

– Я стал убийцей, и моя душа потеряна. Есть чего бояться.

– Глупости. Не вижу здесь никакой связи, - Рихтер нахмурился. - Ты все усложняешь. То, что ты делаешь, никак не отражается на том, какой ты человек. Можно никого и пальцем не тронуть, но быть по натуре жестоким садистом и когда настанет срок, сполна расплатится за это. Эти люди были низшей ступенью, - он кивнул на бандитов, - и мир ничего не утратил с их уходом.

– Да как ты можешь решать, утратил или нет?! - воскликнул Клемент. - Жизнь человека священна! Ты позволяешь себе говорить такие вещи, судя по их нынешним поступкам, но что ты о них знаешь?!

– Я знаю их имя и время смерти, - стальным голосом ответил Рихтер и Клемент сжался под его невидимым, но таким тяжелым взглядом, - а это значит, что я знаю о них все. Ты, как и остальные монахи, так любишь рассуждать о проведении, о добре и зле, о благом Свете, и подобных глупостях… Да - глупостях, потому что это пустые слова, за которыми ничего не стоит! Подумай лучше, а что, если твоя рука была всего лишь орудием, и ты исполнял волю самого Света?

– Такие разговоры не ведут ни к чему хорошему, - монах невольно сделал шаг назад. - А как же наша воля? Святой Мартин учил, что у каждого из нас есть выбор к чему обратиться: к Свету или Тьме.

– Клемент! Давай говорить серьезно. Но причем, причем тут Свет? Ведь это была обыкновенная самозащита. Ты защитил свою жизнь и жизнь ребенка. Очень благородный поступок. Чего же тебе еще надо?

– Сам не знаю… - обессиленный монах опустился на колени и закрыл лицо.

– Что с тобой делать… - Рихтер покачал головой. - И почему люди всегда стремятся возвысить себе подобных, чтобы потом, по прошествии лет, восхищаться их придуманными деяниями? Чтобы равняться на них и представлять себя такими же героями? Нет, даже не равняться, а боготворить? И тогда они считают, что у них тоже есть шанс стать богами? Они не замечают, что божество скрыто в них самих, нужно только прислушаться к его тихому голосу. Вот взять того же Мартина, неужели ты считаешь, что ты хуже его?

– Я? - монах вздрогнул и убежденно сказал. - Конечно, хуже. Он был святой. Когда Свет явил себя ему, то Мартину была оказана высокая честь: Создатель дал ему настоящую мудрость, понимание того, как правильно жить. А я всего лишь жалкий, глупый человек.

– Может ты и прав… - сказал Рихтер, думая о чем-то своем. - Именно так все и случилось: Свет явил ему себя. Но все остальное - это чепуха, которую придумали люди. Истории одна фантастичнее другой, ничего не имеющие с реальным Мартином. До того как стать монахом, он был воином, и ему тоже приходилось убивать - это не противоречит идеальному образу вашего святого?

– Но это же было на войне, - Клемент обхватил колени руками. - Потом он изменился.