Монах

Антония, когда он ушел, почувствовала облегчение, хотя это не помешало ей искренне посетовать, что больше она его никогда не увидит. Эльвира тоже втайне опечалилась; мысль, что он им друг, приносила ей столько радости, что она не могла не посожалеть о необходимости изменить мнение о нем. Но она настолько свыклась с зыбкостью дружбы в этом мире, что новое разочарование недолго причиняло ей боль, и она попыталась дать понять своей дочери, какой опасности та подвергалась. Но говорить она могла только обиняками, чтобы, снимая с ее глаз повязку неведения, не сорвать и покрывало невинности. Поэтому она удовлетворилась тем, что напомнила Антонии об осмотрительности и строго приказала никогда не принимать аббата наедине, если он все-таки и впредь будет их навещать. Антония обещала помнить о ее наставлениях.

Амбросио поспешил в свою келью. Он затворил за собой дверь и в отчаянии бросился на постель. Жар желания, мучительное разочарование, стыд, что его застигли, страх перед прилюдным разоблачением наполняли его грудь невыносимым смятением. Он не знал, что делать дальше. Лишившись возможности видеться с Антонией, он уже не мог надеяться на удовлетворение страсти, которая теперь стала частью его жизни. Думая о том, что тайной его владеет женщина, он содрогнулся от ужаса, когда созерцал разверзшуюся перед ним пропасть, и от ненависти, когда вспоминал, что уже овладел бы предметом своих желаний, если бы не Эльвира. Осыпая ее ругательствами, он грозил отомстить ей и поклялся, что Антония будет принадлежать ему любой ценой. Вскочив с кровати, он принялся расхаживать по келье на подгибающихся ногах, выл от бессильной злобы, кидался на стены и предавался всем крайностям бешенства и безумия.

Он все еще был во власти этой бури чувств, когда услышал легкий стук в дверь кельи. Понимая, что его голос мог быть слышен в коридоре, он не посмел отослать непрошеного гостя восвояси, но попытался успокоиться и скрыть возбуждение. Когда в какой-то мере это ему удалось, он отодвинул засов. Открылась дверь, и вошла Матильда.

В эту минуту ее присутствие было ему тягостнее любого другого. У него не хватило твердости скрыть свое раздражение. Он отступил на шаг и нахмурился.

— Я занят, — сказал он поспешно и сурово. — Оставь меня!

Но Матильда не послушалась его, а задвинула засов и приблизилась к нему с кротким, умоляющим видом.

— Прости меня, Амбросио, — сказала она, — но ради тебя повиноваться тебе я не могу. Не страшись моих жалоб! Я пришла не упрекать тебя за неблагодарность. Я прощаю тебя от всего сердца и, раз твоя любовь более мне не принадлежит, прошу лишь немногим менее драгоценном даре — твоем доверии и дружбе. Мы не вольны в своих склонностях. Малая красота, которую ты когда-то находил во мне, исчезла вместе с новизной, и если более она не возбуждает желания, вина лежит на мне, а не на тебе. Но зачем столь упорно избегать меня? Почему ты бежишь моего присутствия? Тебя гнетет печаль, и ты не хочешь разделить ее со мной; тебя терзает разочарование, и ты не хочешь принять мои утешения; твои планы не удаются, и ты запрещаешь мне прийти к тебе на помощь! Вот на что я жалуюсь, а не на твое равнодушие к моим прелестям. Я отказалась от прав любовницы, но ничто не заставит меня отречься от прав дружбы.

Ее кротость оказала немедленное воздействие на чувства Амбросио.

— Великодушная Матильда! — сказал он, беря ее руку. — Как высоко стоишь ты над глупыми слабостями своего пола! Да, я принимаю твое предложение. Мне нужен советчик и наперсник. В тебе я нахожу и того и другого. Но помочь моим планам… Ах, Матильда! Это не в твоей власти!

— Ни в чьей власти, кроме моей! Амбросио, я знаю твою тайну. Каждый твой шаг, каждый твой поступок подмечался моим внимательным взором. Ты любишь!

— Матильда!

— Зачем скрывать это от меня? Не опасайся мелкой ревности, пятнающей большинство женщин. Моя душа презирает столь низкое чувство. Ты любишь, Амбросио, и твое пламя — Антония Дальфа. Я знаю все обстоятельства, сопутствовавшие твоей страсти. Каждый твой разговор мне известен, мне сообщили о твоей попытке насладиться Антонией, твоей неудаче и изгнании из дома Эльвиры. Теперь ты в отчаянии, что уже никогда не овладеешь своей возлюбленной. Но я пришла воскресить твои надежды и указать путь к успеху.

— К успеху? О! Невозможно!