Монах. Боль победы

Он не сомневался, что вскорости ему придется встретиться со старейшинами драконов, и были небеспочвенные опасения, что встреча может закончиться смертью кого-то из них – или Андрея, или старейшин. Умирать он не собирался – дел по горло, какое там умирать? – так что следовало хорошенько подумать, как противостоять летящему на могучих крыльях многотонному огнемету, бронированному непробиваемой чешуей и при этом обладающему мозгом, вмещающим мудрость десятков тысяч лет.

Впрочем, Андрей и сам был непрост – бывший спецназовец, бывший наемный убийца, бывший монах одной из северных обителей Земли, а теперь первоклассный воин и оборотень. За ним стояла мудрость земной цивилизации, ее знания, ее опыт. Мозг Андрея, усиленный мутацией оборотня, был теперь способен вспомнить все знания, которые когда-то, даже случайно, попали в его голову. И эта способность развивалась с каждым днем. Стоило лишь как следует напрячь мозговые извилины, и перед глазами появлялись страницы книг, журналов и газет, которые он когда-то прочитал, справочников, которые он листал…

Но – это все жизни ему не облегчало. Задача стояла мало сказать непростая – безумная! Искоренить Зло в мире, добиться справедливости – что может быть сумасброднее этого плана? Разве справедливость есть на свете? Андрей надеялся, что – да. Иначе зачем все было затевать? Кому затевать? Да Богу, конечно.

И сейчас воин-оборотень – и будущий император Балрона – был орудием Божьим. По крайней мере, надеялся, что это так и есть.

– И чего мы там будем смотреть? Зачем мы туда едем? – обратилась к Андрею спутница, устроившаяся напротив него на кожаном сиденье, обитом серебряными гвоздиками.

Это была симпатичная девушка лет семнадцати, невысокая, веснушчатая, с огненно-рыжими волосами, задорно задранным носиком и довольно приличной грудью, твердыми полушариями торчащей вперед. Она скучающе покачивала ногой, которую до самого колена обвивали ремешки кожаной сандалии, и, морщась, смотрела в окно на отсырелые стены домов, на серое небо, где ветер рвал клубы черных туч, на деревья, с которых летели вычурные листья, устилавшие булыжные мостовые. Люди пробегали под косыми струями дождя, подняв воротники, пряча лицо от резкого, хлещущего мокрыми ладонями ветра, уносящего радость светлого дня из этого утра.

– Ты чего как воды в рот набрал? – продолжала приставать девушка. – Нечего сказать, что ли? Сидишь и тупо молчишь! А мне скучно! А ты меня тащишь на этот поганый завод, когда я могла бы сейчас лежать на кровати, размышлять о вечном, а еще играть с Антаной в «лис и зайцев»! Кстати, я все-таки играю лучше людей! Согласись, драконы умнее вас!

– Мне отвечать по пунктам? Или на всю твою ерунду чохом? – иронически скривил губы Андрей, тяжело вздохнув в очередной раз: с Шанти, когда пребывала в дурном настроении, общаться было не то чтобы затруднительно – просто невозможно. Она ныла, она вредничала, проказила, и Андрей уже десять раз пожалел, что взял ее с собой. Он хотел ее развлечь, потому что драконица не выходила из дворца уже… и не вспомнить сколько времени. Чуть ли не с самых «похорон». Зарядили серые дожди, и она заявила, что драконы – нежные, разумные существа – в это время лежат по теплым и, главное, сухим пещерам и не шастают, как глупые люди, под струями холодной, льющейся с неба воды.

Все последнее время Шанти пребывала в облике человеческой девушки, создав свой образ сама, чем очень гордилась. Она до мелочей слепила тело девицы, перешептываясь с Антаной и надолго уединяясь с ней в спальне, где имелось огромное, в рост человека зеркало – одна из драгоценностей короны.

В один прекрасный день Шанти выпорхнула из спальни и предстала перед Андреем. Он долго откашливался, так что на его глазах выступили слезы. А потом потребовал, чтобы она прикрылась чем-нибудь – не дай боже кто-то увидит и решит, что они тут втроем с императрицей занимаются свальным грехом.

Однако для себя отметил, что девицу Шанти с Антаной слепили довольно соблазнительную. При этом новый облик отражал бесшабашный нрав драконицы. Зеленые глаза смотрели насмешливо и дерзко, будто их обладательница не боялась ничего на свете и не верила, что с ней может случиться что-то плохое.

Образ девушки был выбран не случайно. На похоронах императора Шанти увидела в толпе драконов, судя по всему – старейшин племени. Она почувствовала их удивление, возмущение, ярость – драконица была эмпатом, и могучим. Посовещавшись, решили: Шанти будет рядом с императрицей как ее охранница и подруга. А какой облик пристало принять императорской наперснице? Уж конечно, не черной кошки, в обличье которой Шанти пересекла две страны, сидя у Андрея на плече. Странно было бы, если б императрица играла в настольные игры с черной кошкой. Вряд ли бы придворные это оценили.

Вот так и стала жить во дворце Шанти, девушка из глубинки, дальняя родственница Антаны, ее фрейлина и подруга – по версии для придворных.