Монах Ордена феникса

Кое –как отдышавшись, медлить было нельзя, Альфонсо поднялся, и пошел вдоль баррикады из шиповника искать точку входа – узенькую тропинку, где аккуратно и кропотливо были вырваны смертельные шипы этого колючего растения. До точки оставалось метров пятьдесят, однако идти до нее, рискуя снова оказаться в чертополохе не пришлось – Альфонсо открылась целая дорога – кто-то своим мощным телом пропахал кусты шиповника, переломав все ветки, расчистив путь шириной в метр. Вокруг валялись отстрелянные иглы, но крови нигде не было, шипы не только не убили это чудовище, они еще и не пробили ему шкуру. На крайней от дороги ветке колыхались на ветру, словно флаг на башне крепости, чьи то штаны, с порванной штаниной и испачканными коленками. Альфонсо мысленно посмеялся: снова какой то преступник сбежав, пытался спрятаться в лесу, хотя большинство самых отъявленных негодяев предпочитало смерть на медленном огне, однако расстался со штанами, и, скорее всего, с жизнью. Он уже хотел пройти мимо, но что-то его остановило – он посмотрел на штаны внимательней, потом постучал по ним палкой – мало ли какая мерзость в них спряталась, и сунул руку в карман. То, что он вытащил из кармана, заставило его сердце отчаянно колотиться, хотя он и не знал, что он вытащил. Это была вещица, изготовленная из неизвестного материала, прямоугольная, с закругленными углами, непонятными символами и знаками, на которые можно было нажимать, если хотелось заняться действительно чем нибудь бесполезным. Пользы от этой вещи было меньше, чем от камешка – она была слишком легкой, кинуть ею в кого нибудь было нельзя, но Альфонсо обомлел от радости – это был артефакт из Волшебного города. Это было мощнейшее оружие, которым можно было покорять целые страны, подчинять себе тысячи людей одним движением руки, лечить болезни, проходить сквозь стены, а может и летать. Правда, как этим пользоваться, Альфонсо не знал, но разгадав символы в волшебных книгах, можно было бы заставить артефакт работать. Пачка песедов, извлеченная из другого кармана, была лишь жалкой пародией на тот успех, который ощутил Альфонсо до этого.

– Черт, – вдруг подумал Альфонсо, – а ведь это мои штаны.

Он посмотрел на них внимательно – форма растяжек на штанах идеально совпадала с формой ног Альфонсо.

– Это что же Пузо меня, без штанов что ли тащил? А зачем я их снял? Откуда у меня эта вещь?

Чертополох, кроме своего яда, боли бреда и смерти дарил еще один “подарок”– забвение: уколотые обычно не помнили, что с ними было, просыпаясь (если повезло проснуться, конечно) удивленно разглядывали свои окровавленные руки, не понимая, что произошло. Альфонсо же помнил то, что лучше бы забыл-поцелуй ведьмы и Сарамона, но не помнил то, что хотел бы помнить – как попал в лес, почему потерял штаны и откуда у него волшебный артефакт.

Альфонсо потряс головой и спрятал артефакт в карман- время для разгадывания загадок было совершенно неподходящее. Нужно было пройти полянку со змеями, пока волк не заставил его пробежать ее в темпе.

В уши верующих, которые заполняли церкви по воскресениям, из уст святых отцов, вместе со слюной и запахом кагора, летели душещипательные проповеди о демонах, пожирающих душу неправедных, о Сарамоне – алкающим разума слабых верой в Агафенона и волей к спасению, о ведьмах с их проклятиями ритуалами и конечно же, о страшнейшем из когда либо созданных существ – о Кариизии. От леса отгородились длинной, высокой Стеной и молитвами, но щупальца скверны все равно проникали из леса в лоно просвещения и очищения, и иногда, вышедшего из леса могли просто поднять на вилы сами местные жители, если заподозрили в связях с лесом, дабы эти щупальца оборвать. Альфонсо был одним из таких щупалец, но обрываться на вилах он не хотел.

Выходили из леса ходоки обычно рано по утру – когда, после нападения Черных птиц на дежурных на Стене, вместо охраны висели кровавые ошметки от охраны, но сегодня Альфонсо, из – за возни с живностью леса, опоздал до смены караула, и теперь там стояла целая охрана, которая, к тому же, неотрывно пялилась на дорогу.

Альфонсо полз до дороги на коленках, скрываясь в высокой траве; время от времени он останавливался, осматривался, потирал ушибленные ребра, затем полз дальше. Вылезать из травы на дорогу он не решился – стража словно смотрела прямо на него (хотя, похоже, высматривала кого то на дороге), по этому пришлось лечь в траву, проклиная жаркое, июньское солнце, кожаную куртку, натертую свиным салом – чтобы не скрипела, и того, кого так высматривали на стене.

Хорошо хоть ждать пришлось не долго – на горизонте появилось и стабильно начало расти облако пыли, потом в ней возникла черная точка, которая и стала увеличиваться, принимая форму лошадей, усердно и отрешенно тянущих дорогую карету.