Монах: последний зиндзя

Хидейори посмотрел на Танико. Он бы не сказал, что находится на грани безумия, но она могла прочесть это в его глазах.

– В течение пяти дней Такаши обыскивали горы и леса, убивая каждого найденного самурая Муратомо. Однако большинство воинов искали меня. Сбросив с себя доспехи, оставив лишь меч, я проскользнул между ними и спрятался. – Его лицо посветлело: – Худший день из этих пяти оказался лучшим! Я знаю, боги охраняют меня! Я спрятался в полом дереве и слышал, как банды Такаши прорываются через кустарники низу. Вскоре они окружили дерево. Один из них подошел к нему, Я узнал этого самурая. Он служил в дворцовой страже у моего отца. Он посмотрел в дупло, где я прятался, прямо мне в глаза. Я сжал руки на рукояти меча. Я был уверен, что убью его раньше, чем он убьет меня, даже если я не смогу уйти от его собратьев по оружию. Самурай улыбнулся мне. Он отошёл от дерева и дважды ударил его мечом плашмя. Три голубя, прятавшиеся в ветвях, взмыли вверх. «Никого нет!» – прокричал он и ушёл. Видишь? Должно быть, боги охраняют меня!..

Танико вспомнила, как много лет назад Кийоси увидел прячущегося на дереве Моко и спас ему жизнь. В тот же день Кийоси срубил голову хозяину Моко.

– Даже в периоды жесточайшей борьбы некоторые люди испытывают порывы доброты, – сказал Танико.

– Порывы доброты? – переспросил Хидейори, изумленно взглянув на нее. – Нет, этот человек, который спас мне жизнь, не был воином. Это был Хачиман. Голубь – посланник Хачимана. На дереве сидело три голубя. Хачиман затуманил мозг воина, поэтому он и не увидел меня. – Хидейори прошел в альков, встал на колени и распростерся перед изображением Хачимана.

– Идут ли Такаши сюда? – спросила его Танико, когда Хидейори снова вернулся и выпил немного саке.

– Нет. Через пять дней они разделились и пошли вниз по Токоторо. Юкио, должно быть, пугает столицу.

Хидейори хмуро взглянул на статую Хачимана.

– Мысль о том, что мой полубрат достигнет столицы раньше меня, побуждает меня совершить харакири.

«Он не может никому верить, – подумала Танико. – Большую часть жизни он был уверен, что каждый из его окружения желал его смерти, чтобы подарить затем его голову Согамори».

– Ваш брат Юкио всегда говорил о вас с чувством глубокого уважения, мой господин, – сказала Танико.

– Насколько хорошо ты знаешь его?

– Я встретилась с ним в начале этого года, – ответила Танико. – Служа при дворе, я зналась с его матерью.

– Я думаю, что знаю Юкио лучше, чем ты, – сказал Хидейори с напряжённой улыбкой. – Я знаю его с детства. Он был хнычущим, уродливым мальчиком, чья мать вскружила голову моему отцу. Она соблазнила его и заставила забыть свою настоящую семью, все внимание уделяя ей и её ребенку. Когда он был подростком, то убегал из Рокухары и, путешествуя по стране, жил как бандит. Юкио никогда не думал о том, какой опасности подвергали мою жизнь его преступления. Дважды Согамори приказывал казнить меня из-за проделок Юкио. Лишь моя способность находить союзников спасала меня. Может быть, тебе интересно, почему я хотел бы оказаться в столице раньше него? Я очень хотел бы этого, потому что совершил ту же ошибку, которую совершала наша семья на протяжении ряда поколений, ошибку, которая заставила нас терпеть поражение за поражением. Мы слишком нетерпеливы. Мы действуем стремительно и преждевременно. Это привело мою бабушку и отца к смерти. Это уничтожило Муратомо. Это же самое едва не привело меня к смерти в Ишибасияме, потому что я так спешил попасть в столицу, что не стал ждать, пока здесь, в Камакуре, соберется большая армия, чтобы потом напасть на Такаши. В данном случае мне не следовало вступать с ними в бой. Во время боя военачальник не может быстро менять свои планы. Ты никогда не увидишь Согамори идущим в бой впереди своих войск. Он посылает сыновей и генералов сражаться за него. Он стоит, как паук, в центре своей паутины, получая пользу от ошибок своих жертв, толстея на их телах. Ишибасияма – последний раз, когда я шел в бой во главе своих войск. С этого времени я буду находиться здесь, строя планы, организовывая поддержку, посылая моих генералов и войска, моля Хачимана о победе. Мне кажется, что я могу сражаться в течение всей войны, не покидая Камакуру, лучше, чем если бы я ездил по стране, подобно какому-нибудь древнему принцу.

– Возможно, вы правы, – сказала Танико. – Особенно если у вас будут такие великолепные генералы, как Юкио, чтобы вести сражение вместо вас.

Хидейори посмотрел на нее холодно.

– Вы продолжаете попытки убедить меня, что Юкио для меня больше помощь, чем угроза. Если бы ты не была со мной так откровенна, то я заподозрил бы в тебе его шпиона!

– Я не являюсь ничьим шпионом, – улыбнулась Танико и покачала головой.

– Конечно, нет! Ты останешься здесь со своей семьей, не так ли? Ты и я вместе пройдем через эту войну, госпожа Танико?

Он улыбнулся ей. В его улыбке не было теплоты, а было лишь желание.

Танико внезапно встревожилась. Она поставила себя в неудобное положение, придя сюда, в его покои, так как не ожидала, что он заинтересуется ею.