Монах. Путь к цели

– Само собой, не чужие же, – хихикнула драконица. – Одному ты чуть голову не оторвал, вторую…

– Тсс… не болтай лишнего! Болтушка! – фыркнул Андрей. – Ничего, вот вырастешь, выдам тебя замуж за важного дракона, соорудите с ним дракончика, будешь его учить летать, охотиться, прививать хорошие манеры… чтобы не болтал лишнего.

– Пока мне рано об этом задумываться, – тоном благовоспитанной барышни ответствовала Шанти, но не удержалась и тоже фыркнула: – Честно говоря, мне как-то эти важные драконы совсем неинтересны! Вот что есть они, что нет – безразлично.

– Это ты еще не выросла… вот вырастешь – поймешь. А пока ты пигалица с крылышками, мотылек задрипанный – чего ты понимаешь в любовных делах?

– Понимаю кое-что… тем более на твоем примере, – после недолгого молчания обиженно ответила Шанти. – Вижу, как заканчивается любовь. Прихожу к выводу, что лучше уж тысячи лет одной жить, чем с кем попало яйцо оплодотворять. Да и папаша мой не особенно привил мне любовь к мужскому роду. Один ты исключение – вот был бы ты драконом…

– Эй-эй, извращенка! Брось свои эротические мечты! Мы вообще с тобой брат и сестра, выбрось инцест из своей головы! Надо тебя святой водой обрызгать, может, в тебя бес вселился? – Андрей рассмеялся и легонько щелкнул по носу выглянувшую из кармана Шанти.

– Не хулигань! А то я сама тебя обрызгаю как-нибудь, вот полетим с тобой, а я тебя в реку-то и уроню, узнаешь тогда, как меня святой водой брызгать. А бес в меня не вселится – всем известно, что бес в дракона не может вселиться, дракон для этого слишком силен духом. Потому исчадия и обожают приносить их в жертву на алтаре. Один дракон за десять тысяч душ людей идет.

– Я все слушаю и думаю: сколько зафиксированных случаев принесения драконов в жертву? Ну-ка, статистику мне!

– Хм… я не знаю. Но мама рассказывала – были такие случаи, детенышей находили и приносили в жертву, – растерялась Шанти.

– Мне кажется, это ваши старейшины чего-то мутят, жути нагоняют. С какого такого перепугу душа дракона за тысячу человеческих сойдет? Ты сама-то подумала? По-моему, это ваш, драконов, эпос. Легенды, так сказать. Что, мол, один дракон за тысячу людей сойдет, такой он душевный!

– Да ну тебя! – обиделась Шанти. – Не знаю я. А ты просто хочешь принизить племя драконов. Не буду с тобой разговаривать.

– Даже чтобы попросить меду и молока?

– А есть?

– Есть. Пошли попитаемся, а потом в церковь. А как же ты разговариваешь, если не хотела разговаривать?

– Это только для дела. А так я не разговариваю! Да ну тебя! – прыснула Шанти. – Не могу на тебя долго сердиться. Ты такой болван, а на болванов не обижаются.

– Да? А я думал, наоборот, – ухмыльнулся Андрей.

Они поели, выпили чаю. Это заняло около часа. Потом Андрей собрал вещи и побрел в церковь.

В церкви был аврал: толпа прихожан все мыла, вытирала, женщины бегали с тряпками и ведрами – стены сверкали, пыль и мусор исчезли, как дурной сон. Храм очищался прямо на глазах.

Андрей усмехнулся: и понадобилось-то просто оторвать голову нескольким оборотням да вылечить настоятеля от его дурных привычек – и все заблестело. Если бы так просто было вычистить весь мир… но нужно стремиться к этому.

– Приветствую, Андрей! Зайди в мою келью, поговорим, – радостно встретил его священник, а прихожане с любопытством, тихо переговариваясь, рассматривали странного человека, к которому с таким почтением относится отец Никодим. Не иначе как проверяющий от Синода, не меньше. То-то в церкви началась такая бурная уборка и наведение порядка.

Они прошли в пристройку – тут тоже все изменилось. Чистота, порядок, пахнет ладаном, воском, лежат старинные книги и расстелены чистые ковры.

– Благолепие, правда? – улыбнулся Никодим. – Это Нерта постаралась. Умеешь ты угадывать суть людей, умеешь, Ангел. Вон как все повернулось!

– Не ангел я, – грустно усмехнулся Андрей, – человек, и грехи мои смердят перед Господом. Пытаюсь вот замолить, но не особо получается. Одни замолишь – другие вырастают. Ухожу я. Моя задача тут выполнена. Теперь у вас все будет хорошо.

– Да, Господь не зря привел тебя в нашу деревню, не зря. Ты не в столицу собрался? А то я могу тебе помочь – дам рекомендательное письмо. У меня друг там, священник отец Акодим. Мы учились вместе, дружили сильно. Молодые были – почудили по трактирам… о-ох почудили… – Никодим радостно рассмеялся воспоминаниям, и Андрей с улыбкой подумал о том, что бурсаки что на Земле, что тут никогда не отличались особым смирением и всегда первые были в драках и питии – вспомнить только романы Гоголя.

– Напиши, конечно. В Анкарру пойду. Туда меня Господь призывает.

– Ну и славно.

Никодим сел за бюро с поцарапанным лакированным покрытием, достал хрустящий лист желтоватой бумаги, гусиное перо, чернильницу и что-то долго писал, усердно водя пером. Потом посыпал бумагу мелким песком и осторожно стряхнул его обратно в баночку. Андрей с интересом наблюдал за процессом – это тебе не шариковой ручкой нацарапать, так сам Пушкин писал! Чудно видеть такие древние предметы для письма в действии.

Никодим поднял бумагу и громко прочитал: