Монахи истории. Маленькие боги (Мелкие боги)

— Да. Следующая пауза. Высоко над головой кружил орел, выискивая черепах. — Я уверен, твои воспоминания о блужданиях по пустошам помутнены. у тебя сохранились бессвязные воспоминания… — Нет. — Этого и следовало ожидать. Солнце, жажда, голод… — Нет, лорд. Мою память не легко помутить. — О, да. Припоминаю. — И я тоже, лорд. Ворбис медленно повернул голову, искоса глядя на Бруту, так, словно пытался спрятаться позади собственного лица… — В пустыне Великий Бог Ом говорил со мной. — Да, лорд. Говорил. Каждый день. — Ты возвеличишься, если будешь просто верить, Брута. Когда это станет ведомо людям, я стану великим судией. — Да, лорд. Лорд?

— Да, мой Брута?

— Намрод сказал, что вы вели меня через пустыню, лорд. — Помнишь, что я сказал, о фундаментальной истине, Брута? Конечно, помнишь. Это была пустыня в физическом смысле, конечно, но есть еще пустыня души. Мой Бог вел меня, а я вел тебя. — Ах. Да. Понял. Над головами, выписывающая спирали точка, являющаяся орлом, казалось, зависла на мгновение в воздухе. Потом он сложил крылья и упал… — Многое было дано мне в пустыне, Брута. Многое было постигнуто. Теперь я должен поведать миру. Это долг пророка. Идти туда, где другие не были и принести правду об этом. …быстрее ветра, его мозг и все тело существовали лишь как туман вокруг отвесной целеустремленности цели… — Я не ожидал, что это случится так скоро, но Ом вел меня на путях моих. И теперь, когда в наших руках власть Ценобриарха, мы должны… воспользоваться этим. Где-то далеко среди холмов орел устремился вниз, поднял нечто и стал набирать высоту… — Я всего лишь послушник, Лорд Ворбис. Я не епископ, даже если все будут меня так называть. — Ты привыкнешь. Зарождение идеи в голове Бруты происходило очень долго, но как раз сейчас нечто начало наклевываться. Нечто о том, как Ворбис сидит, нечто о натянутости в его голосе. Ворбис боялся его. Почему меня? Из-за пустыни? Какая разница? На сколько я знаю, это всегда так: возможно, это осел вез Оссори по пустыне, нашел воду, затоптал насмерть льва. Из-за Эфебы? Кто будет слушать? Какая разница? Он — Пророк и Ценобриарх. Он мог бы просто убить меня, и все. Все что он делает — непогрешимо. Все что он говорит — истина. Фундаментальная истина. — У меня есть кое-что, что может удивить тебя, сказал Ворбис вставая. — Ты можешь идти?

— О, да. Намрод просто был добр. Это всего лишь солнечный удар. Когда они двинулись, Брута увидел нечто, чего не заметил прежде. В саду были члены Святой Гвардии, вооруженные луками. Они находились в тени деревьев, или среди кустов — не слишком явно, но все-таки укрытые. Ступени вели из сада в лабиринт подземных тоннелей и комнат, лежащих под Святилищем и, разумеется, всей Цитаделью. Бесшумно пара стражей плыла позади них на почтительном расстоянии. Брута проследовал за Ворбисом через тоннели в квартал ремесленников, где печи и мастерские сгрудились вокруг одной широкой, глубокой световой шахты. Дымы и чад вздымались вокруг вытесанных в скале стен. Ворбис направлялся прямиком к просторному алькову, сияющему красным в пламени печей. Несколько работающих сгрудились вокруг чего-то обширного и изогнутого. — Там, сказал Ворбис. — Как тебе?

Это была черепаха. Литейщики сделали отличную вещь, вплоть до узора на панцире и чешуек на лапах. Она была примерно восьми футов в длину. Брута слышал отрывистые звуки в ушах, когда Ворбис говорил. — Они распространяют ядовитую ересь о черепахах, не правда ли? Они думают, что живут на спине Великой Черепахи. Ну так пусть умирают на ней. Теперь Брута увидел оковы, прикрепленные к каждой железной лапе. Мужчина, или женщина, с великим дискомфортом лежали бы распростертыми на спине черепахи, прикованные крепко за кисти и лодыжки. Он наклонился. Да, внизу была топка. В некоторых отношениях Квизиция неизменна. Такое количество железа веками будет раскаляться до температуры боли. Много времени, стало быть, чтобы все взвесить. . . — Что ты об этом думаешь? — сказал Ворбис. Видение будущего вспыхнуло в голове Бруты. — Изобретательно, сказал он. — И это станет спасительным уроком для всех остальных, склонных сбиваться с пути истинного знания, сказал Ворбис. — Когда вы собираетесь, ух, продемонстрировать это?

— Я думаю, случай подвернется сам, сказал Ворбис. Когда Брута выпрямился, Ворбис глядел на него столь пристально, словно читая его задние мысли. — А теперь, пожалуйста, оставь нас, сказал Ворбис. — Отдыхай сколько сможешь… сын мой.

* * *

Брута медленно шел по Дворцу, глубоко погруженный в непривычные мысли. — День, Ваше Преподобие. — Ты уже знаешь?

Провались-я-на-этом-месте Дблах засиял поверх своего лотка с тепловатым ледяным шербетом. — Дошли слухи, сказал он. — Вот, возьми плитку Клатчанского Наслаждения. Даром. По рукам?