Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии

Так был дан первый толчок. По примеру Елены и Константина князья и княгини, великие люди империи, сенаторы, патрикии, знатные госпожи, руководствуясь благочестием, а иногда и тщеславием, создавали благотворительные фонды, возводили и щедро одаривали больницы, церкви, монастыри. Философ Лев, например, велел построить Пеламидский монастырь в квартале Пеламиды. После смерти патрикия Калистрата и его брата Флоренция или Флора их дома стали монастырями. Позже монастырь Каллистрата из-за нескольких монахов заслужил неисправимую репутацию слабого, а во втором монастыре просил убежища константинопольский патриарх Павел Четвертый после своего отречения. Возможно, что именно в эту эпоху монах Авраамий, позже ставший архиепископом Эфесским, основал в квартале «Источник», возле того места, где позже был построен Семибашенный замок, за чертой города, недалеко от Золотых ворот, монастырь Авраамия или Авраамитов. Этот монастырь называли также монастырем Нерукотворной Панагии и даже просто Нерукотворным из-за того, что его братия владела чудотворным образом, который, как считалось, не был сотворен человеческой рукой. Императоры, возвращаясь с победой, перед тем как торжественно въехать в столицу через Золотые ворота, заезжали туда поклониться этому изображению Пресвятой Богородицы, заступничество которой было наилучшей защитой для империи и для ее столицы. Во время осады Константинополя в 626 году при Ираклии авары дошли до монастыря в «Источнике», но Богоматерь спасла столицу, и вражеские стрелы не задели посвященную Богородице церковь. Эти авраамиты отличались тем, что горячо защищали святые иконы. В VIII веке авраамитов стало так много, что патриарх Тарасий должен был дать монастырю более просторное помещение. Множество монахов явились туда, привлеченные добродетелями и чудесами женщины, святой Анны, которая, скрыв свой пол под одеждой монаха ордена Святого Василия и под мужским именем Евфимиан, прославила монастырь Авраамитов так, что он стал известен далеко от Константинополя. Это не единственный случай в истории восточного монашества, когда женщина становилась монахом, приняв вид мужчины. Похожее предание существует о святой Марине: рассказывают, что она, скрыв свой пол, приняла под именем Маринус монашество в одном из монастырей Ливана или Вифинии. Монталамбер в «Монахах Запада» рассказывает о святой Евфросинии Александрийской, которая таким образом прожила 38 лет в мужском монастыре.

Так меньше чем за семь лет, от основания столицы до смерти Константина в 337 году, были построены пятнадцать монастырей, названия которых дошли до нас. Но, более того, среди византийцев возникла мощная тенденция – склонность активно и несдержанно проявлять свою набожность. Этому потоку благочестия было суждено литься много столетий. Законы императоров чаще всего расширяли его берега, но иногда сужали их. Однажды он с трудом был остановлен препятствиями, которые создало иконоборчество. Иногда он служил православию, иногда его отклоняли в сторону ереси, но он продолжал расти, пока не стал настоящей опасностью для государства и для самой церкви.

Констанций, как только взошел на престол своего отца, попытался привлечь в Константинополь пустынника Антония, но ничем не смог убедить старого отшельника покинуть пустыню. Антоний боялся появиться при дворе и, несомненно, еще сильней боялся нового императора, зная, что тот был склонен вмешиваться в дела религии и был преступно снисходителен к арианству. Действительно, кафолический епископ Павел был изгнан из Константинополя, а епископ арианской партии Македоний был у императора в милости и, пользуясь этим, построил много монастырей. К несчастью, Созомен, сообщивший нам об этом строи – тельстве, не указал ни их названий, ни их числа.

Одним из самых верных учеников Македония и самых неутомимых пропагандистов его учения был дьякон Марафоний. Он вначале был казначеем у префекта Константинополя и накопил значительное богатство, из которого подавал большие милостыни бедным и больным. Его не лишенная изящества речь, изобретательный ум, солидная походка, истинно монашеский суровый облик восхищали толпу и очаровали Евстафия Севастийского, который быстро понял, каким преимуществом этот человек может стать для его партии. По его наущению Марафоний принял монашеский обет, после чего потратил свое состояние на постройку красивого и просторного монастыря, который был назван по его имени и простоял долго. Вскоре новый монах стал душой партии сторонников Македония. Поскольку раньше, в миру, он был главным надзирателем константинопольских больниц, его назначили управляющим монастырями. Константинопольским монахам-кафоликам пришлось вынести множество разнообразных обид и придирок. Не желая изменить своей никейской вере, они покинули столицу, и большинство монастырей, основанных Еленой и великим Константином, опустели.

Монастырь Зотика, патрикия и протовестиария, был, кроме этого, единственной монашеской обителью, построенной в царствование Констанция.