Монарх от Бога

- Приготовь дорожное кресло. Поставь его около опочивальни Божественного. Да утром будь рядом, чтобы я тебя не искал.

- Так и будет, господин Таврион, - ответил двадцатилетний Гонгила.

Он возмужал, был высок ростом, широкоплеч и мягок нравом, учтив.

Взяв с собой двух телохранителей, Таврион отправился в аристократический квартал Ниттакий, где возвышался среди прочих особняков дворец епарха Константинополя Форвина. Он шёл и думал о том, что скрывалось за повелением Льва Мудрого не выпускать никого из города. И всё сводилось к тому, что недоброжелатели могут вынести из Константинополя некую тайну. Так или иначе, но тайна должна быть сокрыта от брата Льва Мудрого, Александра, пришёл к выводу Таврион. И он успокоился, поняв, что император задумал деяние во благо империи. С тем логофет дворца и появился в палатах епарха города. Пятидесятилетний Форвин, потомок родовитых патрициев, встретил Тавриона с приветливой улыбкой, но погасил её и спросил:

- Как Божественный?

- В светлом разуме и повелевает, - ответил Таврион.

- Выходит, что и ты ко мне с повелением Божественного?

Форвин провёл Тавриона в покой, стены которого были обиты бархатом мягкого бежевого тона, усадил к столу, сел сам, наполнил кубки вином, и старые друзья просидели в беседе полный час.

На Константинополь опустился тёплый майский вечер. С Босфора дул лёгкий и прохладный ветерок. Это уходил последний спокойный день перед чередой важных и болезненных событий и потрясений.

Царь Александр, получив в своё распоряжение тагму гвардейской кавалерии, не помчался сломя голову к рубежам Болгарии. Он ехал медленно, как на прогулке, и всё время думал о том, по какому поводу его выпроводили из Константинополя. К вечеру того же дня, когда за городком Силиврия начался большой лес, Александр увёл кавалеристов в него. Там он велел располагаться на привал. Потом Александр собрал турмархов - средних командиров - и повёл с ними беседу, в которой не прозвучала ни одна повелительная нота.

- Господь послал мне вас во благо империи. Мы пойдём с вами на варваров-болгар и накажем их за дерзкие вторжения на нашу землю. Но это будет потом. А пока мы два дня отдохнём в этом лесу, насладимся благодатной природой. Об одном прошу вас, славные турмархи: следите, чтобы никто из воинов не отлучался. Помните, что мы пребываем в секрете. Да поклянитесь на мечах, что исполните мою просьбу.

И обнажились пять мечей, и над поляной в сумеречном лесу прозвучало негромко, но твёрдо:

- Клянёмся, клянёмся!

Ночь и следующее утро прошли в стане спокойно, лишь сам Александр не находил себе места. Он волновался по той причине, что догадывался о задуманном императором сверхважном деянии. Тот и отослал своего брата из Константинополя, чтобы он не стал помехой в замысленном. Ближе к полудню Александр взял с собой десять воинов, велел главе тагмы следить за воинами и сказал:

- Я скоро вернусь, Зинон.

Прискакав к опушке леса, Александр послал на дорогу, ведущую в Константинополь, трёх гвардейцев и наказал им искать среди путников тех, кто шёл или ехал из столицы. Однако ожидания его оказались напрасными: воины вернулись ни с чем. Он понял, что такого не могло бы случиться, если бы ворота Константинополя были открыты. И Александр счёл, что он стал жертвой жестокого обмана, что в столице произошло событие, которое касалось прежде всего сына императора и его, соправителя. Он снял посты на дороге и вернулся к воинам. К этому времени у него созрело твёрдое решение немедленно вернуться в Константинополь, войти с воинами в него и явиться к дворцу Магнавр во главе тагмы. А там события покажут, как ему действовать дальше, защищая свою честь и неотъемлемое право на долю власти в империи. Доскакав до стана, Александр велел стременному позвать Зинона. Тот пришёл быстро.

- Слушаю, государь, - сказал Зинон, застыв перед Александром.

- Вот что, Зинон. Ты всегда был предан императору. Послужи и на сей раз. Нам нужно немедленно вернуться в Константинополь, любой ценой войти в него и спасти Божественного. Если до полуночи не будем в Константинополе, Магнавр захватят заговорщики.

- Но Божественный отправил нас на рубеж Болгарии. Там наше место, - возразил Зинон.

- Верно. Но лично я не получал от Божественного такого повеления. Пришёл посыльный от великого доместика и передал якобы волю Льва Мудрого. Вот я и насторожился.

- В таком случае нам нельзя медлить, государь, - ответил Зинон.

- Ты рассуждаешь верно. Поднимай тагму в седло.

И вскоре гвардейцы покинули лес за Силиврией, и тагма на рысях помчалась в Константинополь.

Минувший день в столице прошёл так, как его задумал Лев Мудрый.

Несмотря на усиление боли в левой груди, он размышлял здраво и утром дал согласие отнести его, но не в Святую Софию, а в зал Августеон. Он велел торжественно облачить себя, при этом наказал Тавриону:

- Собери немедленно в Августеон всех сановников, позови сенаторов, вельмож. И дай мне носильщиков.