Монархи-долгожители

Венценосные супруги были очень разными людьми: по характеру, наклонностям, душевному настрою, образу жизни. К тому же в силу своего высокого положения в обществе они никогда не принадлежали всецело самим себе. В 1868 году Елизавета родила еще одну дочь – Валерию. Но между супругами уже не было прежней близости, хотя открытость и доверие в их отношениях сохранились. Постоянным предметом беспокойства Франца Иосифа стало все возрастающее желание жены как можно реже бывать в Вене, которая была для нее подобием тюрьмы. Во время ее долгих путешествий он сильно тосковал о ней и писал ей множество нежных и ласковых писем, в которых старался успокоить и обнадежить ее томящуюся душу.

В 1872 году умерла эрцгерцогиня София, и Елизавете начало казаться, что она еще сможет обрести столь желанный ей покой и гармонию в жизни. Но вместо этого судьба преподнесла ей жесточайший удар – смерть единственного сына и наследника престола, кронпринца Рудольфа. В минуты невыносимого горя только что получившая известие о его гибели Елизавета выказала нечеловеческую выдержку. Именно она сделала то, на что не решился никто другой – сообщила мужу, что их сына больше нет. Она первой увидела Рудольфа в гробу, укрытого по грудь белым саваном. На мгновение ей показалось, что он просто заснул со странной улыбкой на губах. Только в эти страшные минуты до прихода мужа она дала волю своему отчаянию, упав на колени перед мертвым телом сына. В эти часы, наполненные траурными церемониями и скопищем чужих ненужных глаз, Елизавета старалась держаться из последних сил. И ей это удалось. Франц Иосиф умолял ее не присутствовать на церемонии погребения, но она выдержала все до конца.

После похорон глубокой ночью императрица незаметно вышла из дворца. Первый фиакр, встреченный ею в этот поздний час, отвез ее в монастырь капуцинов, где только что похоронили Рудольфа. Елизавета, отказавшись от услуг монаха, медленно спустилась в склеп, освещенный тусклым светом факелов. Еле сдерживая нечеловеческий крик, она тихо произнесла: «Мальчик мой, скажи, что же с тобой случилось?» Однозначного ответа на этот вопрос нет до сих пор, есть лишь несколько версий гибели кронпринца, о которых мы расскажем позже.

После смерти сына последние 10 лет жизни Елизаветы стали годами прощания со всем, что ее окружало. Она раздарила все свои сколько-нибудь нарядные вещи, предпочитая носить в основном черные платья. Ее душевное состояние явственно свидетельствовало о том, что жизнь потеряла для нее всяческий смысл. Напрасны были надежды Франца Иосифа, что острота боли от утраты со временем утихнет. Жена заперлась в маленьком особняке в Ишле, там, где он впервые увидел ее. Изредка Францу Иосифу удавалось вытащить Елизавету в свет, но единственным способом забыться для нее стали путешествия. Как тяжело раненный зверь, она искала такое место, где можно было бы хоть на минуту отключиться от преследовавшей ее боли утраты. Императрица все больше походила на душевнобольную. Как-то в одном из разговоров о жизни и смерти она сказала: «Что мы знаем об этом? Еще никто не вернулся из этого путешествия и не рассказал нам, что там нас всех ожидает».

Иногда прогулки Елизаветы затягивались на весь день, за это время она могла пройти 15–20 миль. Как правило, ее сопровождал студент афинского университета, которого она шутливо называла «греческим лектором». Он читал императрице стихи греческих авторов и нес за нею поклажу. Во время прогулок она нередко вела себя странно: пряталась за каким-нибудь деревом и меняла наряд. А однажды, будучи в Париже, императрица лунной ночью отправилась в собор Нотрдам, а потом зашла в дешевое кафе и съела чашку лукового супа. Выходя на прогулки, Елизавета брала с собой кошелек, набитый деньгами и часто подавала милостыню.

Франц Иосиф редко виделся с женой и уже с трудом мог припомнить, когда они в последний раз сидели вместе за обеденным столом. Известно, что во время одного из ее вояжей по Франции он посетил Елизавету в курортном местечке Кап-Мартен. Но этот визит был чисто внешней демонстрацией благополучия во взаимоотношениях императорской четы.

Елизавета по-прежнему категорически отказывалась от охраны, создавая трудности отвечавшему за ее безопасность детективу французской полиции Ксавьеру Паоли. Она постоянно игнорировала его требования, говоря: «Успокойтесь, мой милый Паоли, что может со мной случиться?