Монархи-долгожители

Второе обвинение, до сих пор не подтвержденное и не опровергнутое, касается происхождения королевы. Портреты и фотографии Виктории не дают ни малейшего повода усомниться в ее принадлежности к Ганноверской династии: круглое лицо со срезанным подбородком, мясистый нос, пухлые губы бантиком, высокий выпуклый лоб и голубые глаза – все это можно найти на портретах герцога Кентского и Георга III.

Причиной сомнения стали две страшные болезни: порфирия и гемофилия. Одна из них у потомков королевы проявилась, несмотря на то, что взяться ей было вроде бы неоткуда. А второй, наследственной, болезни королева и ее потомство сумели избежать. Впрочем, обо всем по порядку.

Порфирия была настоящим бичом божьим для британского королевского дома. Это редкое наследственное заболевание связано с нарушением пигментного обмена. Основные симптомы порфирии – наличие порфиринов и их производных в моче, которые могут вызывать изменение ее цвета, повышенная чувствительность кожи к солнечному свету, приводящая к ее хроническому воспалению и образованию на ней волдырей, воспаление отдельных нервов, психические нарушения и схваткообразные боли в животе. И дед королевы Виктории, и ее отец страдали порфирией, однако саму королеву и ее потомков болезнь обошла стороной. Единственным исключением, известным медикам, стала внучка Виктории, сестра кайзера Вильгельма II Шарлотта. Но не исключено, что она получила этот ген по мужской линии…

На фоне чудесного избавления от порфирии злой насмешкой судьбы выглядит тот факт, что у наследников Виктории проявилась не менее страшная болезнь – гемофилия. Она выражается в нарушении свертываемости крови. Даже небольшая царапина, которая у здорового человека заживет в считаные дни, может стать смертным приговором для гемофилика. Но не только повреждения кожи опасны: внутренние кровотечения и кровоизлияния приводят к воспалению органов и суставов. Гемофилия в большинстве случаев поражает мужчин, а женщины являются только носителями дефектных генов. Именно поэтому до появления потомков мужского пола трудно определить, есть ли болезнь. Принц Леопольд, родившийся в 1853 году, страдал от гемофилии, Алиса и Беатриса передали ее своим детям…

Все эти факты заставили исследователей тщательно исследовать родословную королевы Виктории. В 1911 году члены британского Общества евгеники Уильям Буллок и Пол Филдс провели тщательное исследование состояния здоровья всех предков Виктории вплоть до семнадцатого колена. В библиотеке Королевского медицинского общества до сих пор хранится их отчет, который так и не был опубликован. Покров молчания, который набросили на выводы исследователей, объясняется просто: несмотря на все усилия, ни у одного из предков королевы не удалось отыскать следы гемофилии… У ее матери были дети от первого брака, и ни у одного из их потомков гемофилия не обнаружена. Что это означает? Возможны два варианта: либо королева Виктория не является родной дочерью Эдуарда Кентского, либо, когда она еще была эмбрионом, в ее организме мутировал ген, отвечающий за появление гемофилии. Вероятность мутации гена оценивают как один шанс из 25 000. Подсчитать же вероятность адюльтера почти невозможно. Но, учитывая, что на карту была поставлена судьба династии, а нравы того времени были далеки от идеала, этот вариант многим кажется более правдоподобным…

Чарльз Гревилл, клерк Тайного совета и мемуарист, который был вхож в Букингемский дворец, был полностью уверен, что у герцогини был любовник. Называет он и его имя: сэр Джон Конрой. Этот отставной капитан ирландской армии был другом Эдуарда, а позже, после его смерти, стал управляющим всей собственностью вдовы. Королева Виктория ненавидела этого человека и в своем дневнике, который она вела с 13 лет, называла его «чудовищем» и «дьяволом во плоти». Эта ненависть однажды сослужила королеве плохую службу. В 1839 году, обнаружив, что у одной из фрейлин ее матери округлился живот, она тут же обвинила в этом именно Джона Конроя. Однако Флора Гастингс – история сохранила имя фрейлины – прошла медицинский осмотр и доказала, что никогда не знала мужчины. Выпуклый живот оказался следствием водянки, от которой она вскоре умерла… Разразился скандал, в карету королевы полетели тухлые яйца. Однако почему подобное обвинение вообще прозвучало в адрес Конроя? Герцог Веллингтон (его слова были записаны Гревиллом) считал, что Виктория однажды застала мать и Джона в неподобающей ситуации. Вероятно, многое могла бы поведать баронесса Спэф – компаньонка матери Виктории. Ее удаление из Кенсингтонского дворца в 1829 году наделало немало шума.

Поговаривали, что она осмелилась сообщить десятилетней будущей королеве какую-то семейную тайну…