Монархическая государственность

Гораздо важнее обратить внимание на то, что все права уравновешены обязанностями и сверх того ограничены всеми оговорками, которые приносит к ним закон, т. е. воля Верховной власти. Очевидно, что действительная широта свободы личности в государстве зависит существеннейшим образом от того, насколько глубоко Верховная власть признает ту естественную свободу человека, которая служит первоисточником его гражданских и политических прав. Степень такого признания зависит, во-первых, от силы личности, от напряженности ее потребности к самостоятельности, неспособности ею поступаться, иначе как по совершенной необходимости; во-вторых, признание прав личности зависит от свойств самой Верховной власти, которые при различных формах или типах ее не одинаковы.

Всякая верховная власть, во всяком государстве до известной степени устанавливает и охраняет все проявления права, но в различных степенях и в не одинаковом построении.

 

 

 

Система построения права

 

 

Задачи государственной науки состоят в том, чтобы проникнуть в сами законы политических явлении, определить внутренний смысл их и указать политическому искусству возможность действия применительно к желательным человеку целям. Так и в отношении монархической системы права мы должны понять прежде всего логику самой идеи данной Верховной власти, и средства ее внутреннего содержания, хотя бы эти средства и не были исчерпаны в исторической практике.

Выше указывалось, какое огромное значение в политике имеет сознательность, а в истории государственности мы чаще всего имеем примеры не столько политической сознательности, как бессознательного действия ощупью, на глазомер. От этого-то основные типы верховной власти - монархия, аристократия и демократия - постоянно являются в истории не только в чистом своем виде, но и в извращенном, и выше было уже указано, что основные разновидности монархии (самодержавие, абсолютизм и деспотизм) представляют лишь идеальные типы, а в исторической действительности никогда не замечаются в полной чистоте, но всегда в некотором смешении черт этих различных разновидностей, с преобладанием какого-либо из них как основного ["Монархическая государственность", часть I-я, отд. IV].

Задачи науки выяснить свойства высшего, идеального принципа, чтобы указать политическому искусству способы предохранения его от деградации в извращенные разновидности, а этим последним - средства подняться из деградации. В нижеследующем изложении мы, не забывая исторического конкрета, будем анализировать главным образом логику внутреннего содержания чистого монархического принципа, т. е. то, что он имеет, оставаясь самим собой, верным своему собственному содержанию.

Если мы обратим внимание на природу какой-либо власти, то можно сказать, что чем более чутка она к естественному праву человека, тем более она склонна охранять личные права в государстве. В этом отношении монархическая власть обещает более, чем демократическая.

В определении и построении прав политических - наоборот - демократическая власть более обещает, нежели монархическая.

Монархическая власть сама есть создание этического принципа, и через это в самой себе не может не сознавать государственного значения личности, как носительницы этического начала. Демократия, напротив, выражает Верховную власть всенародной воли, власть силы, власть самодовлеющую, а потому не связанную обязательно с этическим началом и вообще не зависящую ни от чего, кроме безапелляционного безответственного народного самодержавия. Поэтому демократия не имеет природной чуткости к самостоятельности и правам личности. Но зато она неразрывно связана с политическим правом личности, которая составляет одну из единиц самодержавной народной воли.

Однако же, если мы возьмем охрану права во всей ее полноте, то есть в совокупности прав личных и политических, то по природным способностям к этому монархия имеет преимущество перед демократией.

Какова бы ни была степень сознательности доктрины права, но в действиях различных принципов Верховной власти не может не сказываться фактически их внутренняя природа. Поэтому чуткость монархии к личным правам составляет общее историческое явление. Демократия, напротив, столь известна своим фактическим невниманием к ним. В наилучше поставленных республиках постоянны жалобы на стеснения личности, на деспотизм большинства и его нетерпимость ко всякому своеобразию в жизни человека. В монархии же личность человека затирается только при извращении этого принципа власти в деспотизм. Даже при абсолютизме подавление личности относится по преимуществу к области прав политических, что касается личных прав, то по развитию и охране их абсолютная монархия очень много сделала в истории как в Риме, так и в Европе.

Но истинная монархия в своей идее заключает все данные и для охраны политических прав. Только для этого нужно сильное развитие ее политического самосознания или за слабостью его благоприятные исторические условия.