Монашество и монастыри в России XI‑XX века: Исторические очерки

Списки РНБ. Погод. 273, РГБ. Унд. 115, РГБ. Унд. 116 и другие многочисленные списки «уставной группы» (см. ниже) имеют одинаковое название, отличающееся от первоначального: п^еддже по Йстдв!/ п^швдм1}жл1г шокот скитьскдго жнтнл пвдвнло w келеинолм т^вение н w дневнош ггёние еже лш п^иа^олю й oE^k нд1}шр[451]. Несомненно, что славянские книжники считали непонятным выражение на «внешней стране». Но выражение «на внешней стране» читается помимо заглавия четыре раза в тексте самого памятника. Самое простое объяснение состоит в том, что скиты находятся на территории, внешней по отношению к монастырю. Но против такого понимания говорят слова памятника, адресующие его «не монастырским» («окГие люндсть^ыкй»[452]), следовательно, на «внешней стране» могут быть расположены и монастыри. Это позволяет предположить, что имеется в виду конкретное географическое расположение, а не вообще любой монастырь. В истории монашества мы неоднократно встречаемся с понятием «внутренняя» и «внешняя гора». Так, в житии преп. Антония Великого упомянуты две горы, одна из которых носила название «внутренней горы», а другая, Писпер с близлежащими келлиями — «внешняя гора»[453]. Известно, что название «Келлии» и «Скит» в своем первоначальном смысле определяют конкретные монашеские поселения в Египте. Возможно, что это название связано и с Парорией (название можно перевести как «граница»), а монастырь Григория назывался Μεσομιλιον (средний). Славянский книжник мог перевести географическое название по смыслу.

Другая особенность текста: употребление греческих слов: катадневный («ката» — по–гречески соответствует русской приставке «по»), агрипниа («бдение»), хилиада («тысяча»), калуге- рица («монахиня»), метаниа (поклоны). Эти слова встречаются непереведенными и в других текстах: так, «агрипниа» употребляется в Иерусалимском уставе и в Карейском типике Саввы Сербского. Конечно, эти слова были известны славянским монахам, живущим среди греков. Однако в славянских текстах этого времени, насколько нам известно, не отмечается тенденции вставлять греческие слова. Скорее их мог оставить переводчик, считавший эти слова общеизвестными, либо затруднявшийся в переводе (это относится к слову «агрипниа», которое неправильно переводят «всенощным»). Однако до тех пор пока не найден греческий оригинал текста, нельзя отрицать его славянское происхождение.

Распространение скитов как формы организации монашества связано с возрождением традиций египетского монашества. В определенной степени эта форма противостояла общежительным монастырям и более соответствовала практике ранних исихастов. История славянского монашества не знает скитов до начала XIV в. Их появление связано с тем образом монашеского «делания», которое распространяли исихасты. Ценность изучаемого памятника и состоит в том, что в нем подробно описаны порядки в ските и даны правила монахам–скитянам. Сама необходимость подобной записи свидетельствует о том, что описываемые в нем порядки не были широко известны и нуждались как в фиксации, так и в обосновании. Составитель Устава многократно подчеркивал, что в его тексте не содержится ничего, противоречащего преданию: «и ш dijit кто шотаи съ ниутожс wkffccth или κ^ολίΐ п^ддннд. и шитсдьстм стыпнс4нни. н б'аилъскй»[454].

Эти слова можно понимать не только как обычное подчеркивание соответствия текста преданию, но и как отражение некоторой ситуации полемики вокруг создаваемого текста и описанного в нем образа жизни монахов. Вызывает вопрос и тот факт, что имя подвижника, давшего этот устав, не названо (сйд w oiyi нашего п^ил^ош Ар&ждти & ндшслга п^сшшнн)[455].

Можно предположить, что автором устава был один из славянских учеников Григория Синаита, поселившегося в Парории. Однако для более точной атрибуции нет достаточных оснований. Возможно, изучение рукописной традиции устава даст новые данные Для определения места его возникновения. В кругу славянских книжников, связанных с Григорием Синаитом, было немало образованных писателей. Среди его учеников выделяется Иаков, с 1345 г. митрополит Серский, который был со своим учителем на Афоне. Иаков Серский известен своими трудами как на греческом, так и на славянском языке, а также своей связью с Синаем, куда он делал книжные вклады.

Можно также обратить внимание на послание митрополита Ки- приана Афанасию Высоцкому, основателю монастыря в Серпухове, в котором он, отвечая на вопросы Афанасия, говорит, что на вопрос «о своем бо спасении и пребывании, или како в келии подвизатися, и како братию поучевати» отдельно будет сказано[456], что может подразумевать и данный текст, который прямо содержит ответы на поставленные вопросы.