Монашество и монастыри в России XI‑XX века: Исторические очерки

Уникальное наследие семнадцатого столетия — документальные архивы как правительственного, так и церковного происхождения. Но в плане истории монастырей они разработаны еще недостаточно. В очерке использованы материалы Тайного, Новгородского, Разрядного и Монастырского приказов из фондов РГАДА; рукописи РГБ, ГИМ, ΓΑΤΟ; а также монографии, статьи и публикации по отдельным монастырям и монашеству[469]. Рассматривается впервые, наряду с известными проблемами, круг вопросов, связанных с правовым статусом монастырей в иерархической системе Русской Церкви этого периода.

На территории Российского государства иноческие обители представляли общие монастыри, пустыни и зависимые от них скиты. Согласно традиции, пустынью называлась небольшая иноческая обитель, расположенная вдали от города в пустынной или малонаселенной сельской местности, хотя определение не точно отражает историческую реальность эпохи. Вокруг пустыней, находившихся на внутренних торговых путях, вырастают села, посады, слободы и деревни[470]. Пустынь могла быть устроена как в городе, так и вблизи большого села, имевшего посад. Небольшие загородные обители в документах именуются и пустынями и монастырями.

Путь устройства пустыни (впрочем как и монастыря) считался «чинопоследовательным», когда направлялись царские грамоты местным властям и братии во главе с благонадежным иноком. Затем по межевым и отводным книгам приказа Большого Дворца ей определялся земельный участок: одна или несколько пустошей, иногда маленькая вотчина. Епископ освящал монастырский храм и возлагал антиминсы на престол (или престолы) «по правилом святых Апостол и святых Отец»[471] в пустынях богослужение совершалось по церковному уставу, которому отдавалось предпочтение перед скитским[472]. Основателями пустыней упоминаются чаще всего монашествующие, иногда предста- вители белого духовенства и совсем редко миряне.

Если учет пустыней и монастырей — вотчиновладельцев неоднократно проводился в ХУП в. (см. ниже), то о безвотчинных пустынях отсутствуют какие‑либо количественные данные. Источники фиксируют факт их существования, сообщая лишь краткие сведения либо просто их упоминая. Так, в 1651 г. монахом Мефодием устроена Флорищева Успенская пустынь в Гороховецком уезде. Краткое ее описание вместе с некоторыми биографическими сведениями о строителе Иларионе, сменившем в 1655 г. основателя, содержатся в документе Тайного приказа: «Флоршцевы пустыни строитель Ила- рион в роспросе сказал… а Флорищевская де пустыня от Гороховца 25 верст. А родом де он Иларион нижегородец, а в мире был на Москве в соборе [Пречистые Богородицы Казанския][473]… А кормятца де они в той пустыни подаянием да трудами своими, пашню пашут[474][475]

В 1653 г. царским духовником протопопом Благовещенского собора Стефаном Внифантьевым[476] основана Марчуковская (Марчу- говская) Зосимо–Савватиевская пустынь в Москве у Красного Холма. После ее затопления весной 1656 г. Стефан перенес обитель в запустевшую от морового поветрия деревню Фаустово Гвоздинской волости Московского уезда. Незадолго до своей кончины он принял в ней постриг с именем Савватия[477]. К пустыням городского типа относился Покровский «на Убогом дому» монастырь в Москве: основан в половине XVII в. царским духовником протопопом Стефаном на средства личной казны царя Алексея Михайловича[478]. Андреевский училищный монастырь, основанный в 1648 г. Ф. М. Ртищевым, управлялся сначала игуменами, а с 1662 г. — строителями, так как получил статус пустынного. Отличие пустыни от монастыря заключалось в том, что монашескую братию возглавлял не игумен, а строитель[479], иногда черный священник.

Монастырь — наиболее уставной с канонической точки зрения тип обители с отлаженной организацией жизнедеятельности, включавшей по церковному уставу литургическую, панихидную службы в храме, общехристианское монашеское поведение с хозяйственно- вотчинным обеспечением братии[480].

Основание монашеской обители происходило по разрешению высших иерархов. Патриарх Никон считал установившийся обычай обязательным церковно–правовым порядком: «Монастыри, иже без благословения и без повеления епископля создани быша, не создани суть, ни освящены, — писал он в 1663 г. — … Без повеления епископа никому же достоит монастыря создати… епископ и молитву сотворит и созданный монастырь и вся сущая в нем внутренняя и внешняя на хартию да напишутся, и да будет под властию епископа, и без води епископли не подобает ни самому создавшему игуменити в нем, ни игумена поставляти»[481].