Монашество в средние века

1. Реформа Бенедикта Аньянского довольно прочно удержалась в монастыре святого Савина, около Пуатье. И когда при Карле Лысом граф Бодилон пожелал восстановить основанное ещё королевою Брунгильдою аббатство святого Мартина около Тура, он обратился за помощью в монастырь святого Савина, и отсюда в Тур переселилось 18 монахов. При покровительстве окружающей знати монастырь святого Мартина отстроился, поднял несколько в духе идей Бенедикта понизившуюся строгость своей жизни и развернул широкую деятельность призрения бедных и паломников.

Как мы знаем, Бенедикт Аньянский стремился к единообразной монастырской жизни в духе несколько видоизмененного бенедиктинского устава. Основным пунктом программы было отсутствие у монахов личной собственности, проводимое строго и последовательно. Общее же имущество – имущество монастыря – должно было служить не только обеспечением жизни общежития, но и его социальным задачам, главным образом благотворению и призрению нуждающихся в помощи. Бенедикт старался сплотить монахов в один организм, обновляя мысль Бенедикта Нурсийского о монашеской семье. Монах должен отказаться от всякого личного желания, как он отказался от личной собственности. «Монахи не могут владеть не только своим телом, но и своею волей. Обо всём заботится аббат, начиная от пищи и одежды, и кончая духовной жизнью своих детей». Нет ничего необходимее для монаха, чем послушание. Для того же, чтобы достигнуть его и нужного для религиозной жизни сосредоточения сознания, следует соблюдать полное молчание. И монахи Бенедикта хвалились тем, что в их монастыре царит глубокая тишина. Позднее, уже у клюнийцев, выработался даже особый язык знаков. Чтобы удержать монастырь на желаемой высоте, аббат нуждается в ничем не ограничиваемой власти, и он обладает ею, наблюдая, чтобы братья исполняли свои обязанности: молчали, трудились, читали установленное число псалмов, чему придавалось особенное значение; напряжённо вглядывались в образы Христа и Богоматери.

Монастыри Бенедикта Аньянского казались и клиру, и религиозным магнатам идеалом монашеского общежития. Поэтому в целом ряде новых монастырей основатели их предписывали соблюдение устава Бенедикта, обыкновенно указывая на тот или иной известный монастырь, как на образец для основываемого ими, или же отмечая отдельные, по их мнению, наиболее ценные черты такого идеального монастыря. Такими новобенедиктинскими монастырями были основанные богатым и знатным мирянином Берноном Жиньи и Бом (Baume les Messieurs); оба около Макаона. С тех пор как сам Бернон сделался аббатом Бома и Жиньи, владения нового аббатства, уже выделившегося строгостью своей жизни и привлекшего внимание религиозной знати, стали быстро увеличиваться. Между прочим, в 910 году основан был и новый маленький монастырь на подаренной Бернону герцогом Гильомом вилле Клюни. Ещё ранее «аббат Жиньи» был освобождён от подчинения местной церковной власти и поставлен под непосредственное покровительство Папы, что вполне согласовалось с уже обнаружившейся тенденцией эпохи. Но в пределах своего аббатства Бернону приходилось вести упорную борьбу с партией монахов, не желавших примириться с тем строгим направлением, какое хотел придать жизни своих монастырей Бернон. «К чему, – говорили они, – принуждают нас к соблюдению этого, а не другого устава. В одном монастыре живут так, в другом иначе, и не ворчат, и не спорят друг с другом, как предписывает святой Бенедикт Нурсийский. Этот обманщик [Бернон требует от нас соблюдения разных суеверий!». Борьба умеренного и строгого (аньянского) направлений привела даже к временному расколу аббатства. При приемнике Бернона, Одоне (924 г.), Жиньи, Бом и некоторые другие обособились под главенством своего аббата Бидона; Клюни, Деоль и Массэ остались верными законному аббату.

Сын известного своим знанием античной литературы и права, равно как и своею религиозностью, Аббона Одон (род в 878–879 гг.) начал своё образование под руководством одного священника. Юность он провёл при дворе герцога аквитанского Вильгельма. Но скоро всплыли религиозные влечения, чему способствовала и близость такого религиозного центра, как Тур, где у могилы святого Мартина сам Одон исцелился от мучительных головных болей. Одон стал клириком. Вице-граф Тура Фулькон предоставил ему церковь святого Мартина и около неё келью. Он же доставлял средства к жизни быстро приобретшему известность своею святою жизнью Одону. К новому клирику приходили за советами миряне; попадавшие в Тур магнаты спешили посетить его. Но Одон не ограничивался аскезою и изучением религиозной литературы, ради чего ездил даже в Париж. Он жаждал более полного отречения от мира, замкнувшись в своей келье, стараясь соблюдать устав Бенедикта, подвергая плоть свою изнурительным постам, бодрствуя и борясь с демонами. Понемногу созрело в нём решение сделаться монахом, и в 908 или 909 году он достучался в двери аббатства Бом.