Монашка к завтраку

В один из теплых летних дней 1918 года мистера Хобарта, служащего муниципалитета городка Уибли, оторвал от дел неожиданный визит невысокого темноволосого мужчины. Несмотря на вельветовые брюки и гетры, вошедший не был похож на настоящего сельского труженика.

– Чем могу помочь? – осведомился мистер Хобарт.

– Я по поводу голосования, – ответил темноволосый мужчина.

– Разве вас еще не зарегистрировали?

– Пока нет. Ведь закон[74]

, дающий нам право голоса, принят совсем недавно.

– Боюсь, я не совсем вас понимаю. – Мистер Хобарт оторопело уставился не незнакомца.

– По моему виду, наверное, не скажешь, – темноволосый мужчина слегка наклонил голову набок, кокетливо глядя на мистера Хобарта, – но хочу вам признаться, мистер… мистер…

– Хобарт, – подсказал тот.

– Мистер Хобарт, я женщина старше тридцати.

Лицо служащего муниципалитета сделалось заметно белее. Затем, придя в себя, он выдавил улыбку и тоном, каким обычно говорят с ребенком или избалованным животным, произнес:

– Понятно, понятно. Старше тридцати. Кто бы мог подумать!

Мистер Хобарт быстро взглянул на звонок, расположенный над камином в другом конце комнаты, прикидывая, как бы вызвать помощь, не возбудив подозрений маньяка.

– Старше тридцати. Теперь вы знаете мой маленький женский секрет! – игриво улыбнулся темноволосый мужчина. – Меня зовут Перл Беллер. Я писательница. Возможно, вы читали некоторые мои книги. Или не приходилось?

– Кое-что читал. – Мистер Хобарт улыбнулся еще шире, в его голосе зазвучали ласковые нотки.

– Значит, мы с вами уже друзья, мистер Хобарт! Каждый, кто знаком с моими книгами, знаком со мной: я вкладываю в них всю душу! А теперь расскажите скорее про мой бедный маленький голос. Обещаю, на выборах я буду помнить о Родине!

Подходящий момент настал.

– Конечно, мисс Беллер! – сказал мистер Хобарт, поднимаясь из-за стола. – Сейчас я вызову помощника, и мы э-э-э… обязательно вас зарегистрируем.

Он пересек комнату и начал яростно жать на кнопку звонка.

– Я только проверю, чтобы нам принесли нужные книги, – добавил мистер Хобарт и пулей вылетел за дверь.

Очутившись в коридоре, он облегченно выдохнул и вытер взмокшее лицо. Боже правый, этот псих в кабинете явно опасен!

* * *

Следующим утром Дик проснулся в комнате с белыми стенами. Узкая железная кровать, умывальник, стул и стол – вот то немногое, что там стояло. Дик с любопытством осмотрелся: интересно, куда его занесло на сей раз? Подергал дверь. Заперто. Скорее всего, это военные бараки, и его упекли сюда по ошибке, не посмотрев на свидетельство об освобождении от службы. А может, Перл записалась в армию?

Дик посмотрел в окно: оно было зарешечено. Во дворе ходили люди. Нет, не солдаты, как он ожидал, а странного вида женщины и мужчины, которые бесцельно слонялись туда-сюда. «Любопытно, – подумал Дик. – Очень любопытно». Двор огораживала необычно высокая стена, за которой проходили железнодорожные пути, а чуть дальше виднелись черепичные и соломенные крыши деревенских домов и острый шпиль церкви посередине. Дик присмотрелся повнимательнее. Ну, конечно! Медные пластины, покрывавшие шпиль, и позолоченный кораблик-флюгер наверху, и знакомая горгулья на углу башни – он узнал церковь Белбери. Кстати, в Белбери находилась… Нет, нет! Поначалу Дик отмел нелепую мысль. Он снова взглянул на обнесенный высокой стеной двор, по которому бродили подозрительные личности. Последние сомнения отпали: в Белбери находилась психиатрическая лечебница, куда свозили больных со всего графства.

Дик часто видел из окна поезда огромное мрачное здание из розового кирпича рядом с железной дорогой, по другую сторону которой лежала деревушка Белбери и церковь с медным шпилем. Он вспомнил, как, в очередной раз проезжая мимо, размышлял, что происходит за высоким забором лечебницы. Это заведение представлялось Дику столь же таинственным и недосягаемым, как тибетская Лхаса или дамская уборная. И вот теперь он находился здесь, среди сумасшедших, и смотрел на мир сквозь зарешеченное окно. Это все наделала Перл, опять! Если бы не решетки, Дик выбросился бы из окна.

Он сел на кровать и задумался, что делать дальше. Придется очень внимательно следить за своим поведением и речью. Нужно показать, что он совершенно адекватен и не должен находиться среди психически нездоровых людей. Главное – вести себя с достоинством. Как только войдет санитар или доктор – кто угодно, – он встанет и с суровым спокойствием произнесет: «Будьте любезны, объясните, где моя одежда и на каком основании меня здесь удерживают?» Они, конечно, очень удивятся.

Почти целый час Дик повторял фразу и принимал благородные позы. Внезапно кто-то вставил снаружи ключ в замочную скважину, щелкнул замок. Дик поспешно сел на кровать. Дверь распахнулась, и в палату энергично вошел невысокий мужчина лет сорока с чисто выбритым лицом и в пенсне. За незнакомцем следовали сиделка и санитар. Доктор! У Дика лихорадочно забилось сердце. Он чувствовал себя дебютантом в плохо отрепетированной постановке.