— Не нужно, — поспешил остановить его Левкид. — Ты посвящен — этого достаточно. Воспоминание может вывести тебя из психического равновесия, а ты еще многому должен научиться, чтобы понять самого себя. Я только хотел сказать, что финал жизни человека отличается от финала существования любой другой структуры во Вселенной. Когда в звезде заканчивается ядерное топливо, она сжимается под действием собственной тяжести и становится черной дырой, ее вещество вновь превращается в идею, которая когда-то и породила звезду, заставив сжиматься межзвездное облако. Это простой переход, результат сохранения полной энергии. Когда в живом существе — животном, например, или космическом монстре — начинают распадаться молекулярные структуры, часть энергии переходит в духовные миры, часть — в нематериальные, но часть остается здесь, во Вселенной. Остаточная энергия излучается в виде электромагнитных волн, и смерть живого существа представляется яркой вспышкой — обычно зеленого цвета, потому что именно в этом диапазоне…
— Я видел, как умер листочник, — сообщил Аббад, невежливо прервав учителя, и тот мощным мысленным импульсом заставил ученика всплыть из нового воспоминания.
— Ты еще не понимал, что это была смерть, верно? — подумал Левкид.
— Нет, я… Я решил, что листочник отправился в другое место.
— У физиков есть термин: телепортация.
— Путешествие, да? Но это не совсем…
— Молодец, Аббад, ты уже понимаешь разницу между физической телепортацией, которую и сам хорошо освоил, и сложным процессом трансформации…
— При телепортации, — сказал Аббад, — меняются только координаты объекта в пространстве-времени, но нет обмена энергиями с духовным и нематериальным мирами.
— Конечно, — кивнул Левкид. — А тот листочник действительно умер, судя по твоему описанию. В материальном мире он обратился в горсть пыли, в духовном осталось содержание его памяти, а в нематериальном сохранились все идеи о его структуре. Такова судьба живого, но не разумного. Человек…
Левкид помедлил, пряча от Аббада какие-то свои мысли, не предназначенные для ученика, и продолжил после короткой паузы:
— Настала пора, Аббад. Первое посвящение, через которое ты прошел, это знание о начале и конце всего сущего. Прежде ты жил в убеждении, что будешь всегда.
— Конечно, — подумал Аббад. — Человек рождается из идеи. Из мысли. Из желания. Если бы у отца и мамы не возникло мысли о сыне…
— Ты не родился бы, конечно.
— А идеи вечны, или это тоже неверно?
— Идеи вечны, — повторил учитель. — Полагаю, да. Во всяком случае, наука пока не смогла доказать обратного или показать в эксперименте исчезновение хотя бы одной идеи. Но это…
— Это я пойму при втором посвящении, — подсказал Аббад.
— Возможно, — сдержанно сказал учитель. — Физика утверждает, что идеи вечны, духовная суть изменчива, а вещественное тело смертно и в назначенный срок становится прахом, горсткой пыли. Тело живет… на этот счет есть разные мнения… некоторые исследователи считают, что человек в своей вещественной форме может, в принципе, прожить столько, сколько будут существовать молекулы, атомы и частицы. Примеров тому мы не знаем по той простой причине, что наша Галактика образовалась шестьдесят семь миллионов полных циклов тому назад. По сути это — вечность.
— Но Дервит умер, — сказал Аббад. — Его молекулы распались.
— Он сам того пожелал, — покачал головой Левкид.
— Но как…
— Дервит и сейчас жил бы и продолжал радовать нас своими поэмами — поистине гениальными! Физическое тело человека не может погибнуть, пока связано законом сохранения энергии с духовным миром и миром идей. Пока сохраняется триединство, смерти нет, потому что всегда из неуничтожимой идеи может возникнуть мысль, а энергия мысли, перейдя в материальный мир, восстанавливает тело таким, каким оно было в момент гибели.
— Да-да, — нетерпеливо сказал Аббад. — Но Дервит… я был им, я ощутил его смерть, полный распад…
— Неприятные ощущения, верно?
Аббад передернул плечами.
— Дервит сам того пожелал, — повторил учитель, — но у него ничего не получилось бы, если бы не помощь монахов.
— Монахи?..
— Ты знаешь о Монастыре?
— Конечно, — сказал Аббад. — Монахи управляют всеми процессами во Вселенной…
— Нет, конечно, — улыбнулся Левкид. — Монахи все знают, да, но умеют далеко не все. Правда, никто не знает, чего же они все-таки делать не умеют, потому и сложилась легенда…
— С неразрешимыми проблемами люди поднимаются в Монастырь.
— Да, — кивнул учитель. — Поднялся и Дервит. Повторяю: поэт и сейчас был бы жив, не помоги ему монахи разорвать энергетические связи в его душе. Правда…
Левкид скрыл от Аббада какую-то свою мысль, пустая оболочка взлетела в небо так быстро, что Аббаду показалось — сверкнула молния. «Правда»…
— После первого посвящения, — сказал учитель, — ты начал понимать устройство Вселенной. После второго ты поймешь себя.
— Я хочу умереть, — произнес Аббад.