Монастырь (Книга 1)

- И куда все эти листки подевались тоже не знаешь? - Эта фраза уже была произнесена таким ледяным тоном, что Игорь понял - от ШИЗО его спасет только чудо.

- Да, херовый из тебя завхоз, коль не знаешь чем твои зеки дышат. резюмировал Вова Тощий и не по доброму улыбнулся.

- Да я только неделю... - попытался оправдаться Котел.

- Да не гоняй, - ободряюще подмигнул Жбан и взмахнул одними пальцами, так, что они хлопнули о ладонь, - Запорол косяк, ну и хрен с ним. Косячная ведь ты морда?..

Под косячной мордой обычно подразумевались те, кто носил "косяки" на рукаве, продолговатые полоски ткани на которых была написана должность зека. Таких было немного: бугры, шныри, завхозы, начальники разного рода секций. Но сейчас прапор явно имел в виду другое значение слова "косяк" ошибка или провинность.

Завхоз почел за лучшее промолчать.

- Ну чо? Давай, собирайся. - приказал Тощий, поигрывая дубинкой.

- Куда? - опешил Котел.

- Как куда? В шизняк!.. - и прапора звучно расхохотались.

И тут произошло чудо, на которое так надеялся Исаков.

- Что тут происходит? - раздался голос из-за спины завхоза. Спутать его обладателя нельзя было ни с кем. Кум.

- Да, - скривился Жбан, - шмон у жмурика наводим. По вашему указанию.

- И чего нашли? - холодно поинтересовался Лакшин.

Пока Гена и Вова перечисляли находки, Игорь бочком попытался выскользнуть из узкого прохода между шконками где его зажали опер и прапорщики. Ему это почти удалось, но тут перечисление кончилось и Котел вновь оказался в центре внимания.

- Подумайте, Исаков, - обратился к завхозу Игнат Федорович, - кто мог украсть записи Гладышева?

- Семейник его, Сапрунов... - неуверенно пробормотал Котел.

- Это мы проверим. А еще кто?

- Да почти любой из второй или третьей смены...

- Их список мне через полчаса. И еще список тех, кого недавно перевели из первой в другие смены. Ясно?

Исаков едва смог подавить вздох облегчения. ШИЗО, которое так внезапно замаячило на горизонте, отодвигалось обратно за его линию.

- Ясно, гражданин майор!

- Хорошо. Жду. - кивнул кум. - А где ваш начальник отряда?

- Не знаю. Обещал быть во второй половине.

- Если не встречу - пригласи его ко мне. - приказал Лакшин и, переведя взгляд на прапоров, повел ладонью, - Пошли отсюда.

Кавалькада зеленых фигур стала удаляться, а Котел по быстрому впихнув продукты обратно в тумбочку, ибо по всем законам они перешли к семейнику Гладышева, помчался обратно в каптерку.

- Чо? Пропиздон вставили? - встретил Игоря Шмасть.

- Блин, суки! - взорвался Котел. Не зная, к чему приложить вырывающуюся наружу злость, он с силой саданул кулаком по крашеной стене. - Шизняком, падали пугали. Ну, ничего, бабушка дедушку-то попугивала, а дедушка бабушку-то... Имел, блин, во все дыры, чтоб его обратно родили!

- Да, успокойся, ты... - с ленцой потянулся шнырь, - Чего случилось?

- А ни хрена, да луку мешок! Этот наш жмурик писателем оказался!

- Как писателем? - опешил Шмасть, - Стучал?

- Если бы!.. - скривился Котел, - Он, блин, дневник вел. За все туда записывал. А его взяли, да скоммуниздили!

- А ты по что знаешь? Ежели попятили его?

- Да не целиком! Листы с писулями вырвали, а обложка - на месте.

- Дела!.. - угрюмо проговорил Шмасть. - И чо теперь?

- А, - Исаков обреченно махнул рукой, - Кум заданий надавал... Списки, там, всякие. Кто в какую смену...

- Хорошо... - Шмасть почесал подбородок. - Ты, это, пиши. Кум зря задания давать не будет. А я... Дело у меня тут одно нарисовалось...

Шнырь не хотел говорить туповатому Котлу, что за идея пришла ему в голову. Ведь в лагере практически невозможно что-то скрыть. В любом случае, кто-то что-то да увидит. В одиночестве зек не бывает практически никогда. На это и рассчитывал Шмасть, направляясь в комнату Политико-Воспитательной работы. Там, как он видел несколько минут назад, читал газеты один из пригретых Шмастью зеков. И шнырь должен был настропалить того разузнать, что за писанину разводил Гладышев. Мало ли, вдруг кто случайно заглянул через плечо?..

5.

Кум и Сапрунов.

Едва Игнат Федорович в сопровождении прапорщиков вышел из здания монастыря, из динамиков на плацу послышалась хриплая "Лаванда" и голос Семенова объявил построение на проверку.

- Так, - Лакшин хлопнул по ладони свернутой в трубочку тетрадью убиенного Гладышева, - Ты, Жбан немедленно приведи ко мне Сапрунова. А ты, Володя, помоги ДПНК.

- Сам знаю... - проговорил Тощий таким тоном, что с одной стороны он, вроде бы как и огрызался, но с другой - в ней не было достаточной агрессивности, чтобы посчитать ее неуважительной по отношению к начальству.

Пройдя мимо уже собирающихся во дворе зеков и игнорируя бросаемые на него угрюмые взгляды, Лакшин прошел в свой кабинет и, в ожидании очередного визита, стал изучать остатки дневника.

Впрочем, исследовать было практически нечего. Майор методично просмотрел каждый листок и ничего, кроме цифр не обнаружил. Зато на самой первой странице остались какие-то отпечатки. Очевидно, покойный, когда заполнял 33-ю страницу, находился в сильном волнении и слишком сильно нажимал на ручку.