Монастырь (Книга 1)

- Кончай в уши долбиться! Почему не выпускают?

- Я тут париться не намерен!

А когда охранник индифферентно отнесся ко всем пожеланиям, один из зеков, как теперь понимал Николай, имевший за плечами больше одной ходки, крикнул:

- Мужики! Качай колымагу!

И Кулин увидел как это делается. Увидел, и сам принял участие, понимая, что от коллектива откалываться нельзя. Пусть даже за это последует наказание.

Все зеки, несмотря на тесноту вскочили и стали синхронно раскачиваться. Те, что стояли у стенок, разом наваливались на них всем своим весом.

- И раз! И раз! - задавал ритм шебутной зек.

Автозак ощутимо стал качаться.

- Эй! - солдат вскочил и направил на этапников дуло автомата. - Прекратить немедленно!

Но зеки не подчинились. Фургон уже слышно хлопал колесами по плитам арки и солдата мотало из стороны в сторону. Кешеры перекатывались, задевая ноги, кто-то, не удержавшись, свалился и теперь верещал как резаный, и на это все накладывалось размеренное:

- И раз!

Бух!

- И раз!

Бух!

Вдруг зажегся режущий глаза свет.

- Прекратить, сволочи! Прекратить!

Это, открыв дверь в предбанник к зекам и вывалив оттуда осоловевшего солдата, к решетке припал майор с гладким, почти детским лицом.

- А ты кто такой?

- Если это раскачивание сию секунду не прекратиться - весь этап пойдет в ШИЗО. - совершенно спокойно выдав это, майор спрыгнул на землю.

- Больно мы тебя боимся! - рявкнул из глубины тел уже знакомый Николаю голос, но качка прекратилась. Автозак рухнул всеми колесами на землю, но Кулина все еще немного мутило и перед глазами покачивались люди в военной форме, стоящие под яркими прожекторами на фоне кирпичной стены.

"Наверное именно к такой стенке ставят, расстреливая." - промелькнуло в голове у Николая. - "Такой же старой, рябой..."

- Выходить по одному с вещами! - теперь команды подавал другой краснопогонник, капитан, на рукаве которого краснела повязка с черными буквами "НВН". Он держал в руках стопу конвертов. - Вызванные говорят имя-отчество, год рождения, статью, срок и проходят не задерживаясь в эту дверь! Первым идет...

Очевидно, папки каким-то странным образом перетасовали, ибо Кулина вызвали где-то посередине списка. Он подхватил свой баул, сшитый из половины бутырского матраса, отбарабанил стандартную фразу:

- Николай Евгеньевич. Шестьдесят первый, 144 часть 2, три года. - и спрыгнул с подножки. Вытаскивая свой мешок, он исподтишка осмотрелся. Между дверьми автозака и дверью в стене стоял настоящий живой коридор составленный из молоденьких солдат. Каждый из них держал "калашникова", направленного в живот такому же солдату из параллельного ряда. Кулин усмехнулся, представив что бы было, задумай кто сбежать. Ведь пацаны на раз перестреляют сами себя.

- Не задерживайся! - рявкнул капитан и Николай поспешил внутрь стены.

Несколько шагов по глухому низкому коридорчику, привели Кулина в относительно просторную комнату, где уже расположились те, кого вызвали до Николая. Из комнаты вела еще одна зеленая дверь с зарешеченным окошком. Сквозь него были видны сидящие на скамейках, протянувшихся параллельно стенам, трое прапорщиков.

Вошел последний из этапников, звонко хлопнула дверь и вновь все оказались в замкнутом пространстве. Но на сей раз ожидание было недолгим.

За окошком показался уже знакомый НВН с личными делами. Завидев его, прапорщики вскочили.

- Вызываю по трое. - крикнул капитан зекам. - Готовьтесь к шмону. Все запрещенные предметы, типа денег и заточек, советую сдать сразу.

- А пшёл бы ты... - раздалось из зековской массы.

- Ручкин, Мазепа, Военблат! - выкрикнул НВН.

Вызванные протолкались к двери, таща за собой кешеры, и скрылись за ней. Николаю уже не было видно, что происходило за окошком. Тела этапников его наглухо перегородили и лишь по звукам можно было догадаться, что шмон на зоне разительно отличается от аналогичной процедуры в тюрьме.

- Джинсы. Нельзя! Теплое бельё. Можно. Кеды. Запрещено! - громко перечисляли прапора. Их голоса накладывались один на другой, на возмущенные возгласы этапников.

- Рубашка в клеточку. Нельзя!

- Это не кроссовки! Это тапочки!

- Сахар? Запрещено!

- А чем я бриться буду?

- Свитер. Запрещено!

- Что это за бумажки? Не положено!

- Нельзя! Запрещено! Не положено! - звучали чаще всего остального. Вскоре все зеки уже имели представление о том, что им разрешат пронести на зону, а что нет. Отбирали все верхние носильные вещи, обувь, кроме сапог и тапочек, большую часть разрешенных в тюрьме продуктов, таблетки.

У Николая вещей было не так много, но он прикинул, что после шмона его баул опустеет на большую половину. Слишком много у него было вольных шмоток.

Обыск проходил не быстро, но споро. Прапора, как увидел Кулин пробившись к окошку, просто вытряхивали содержимое мешков на пол и рассортировывали это на две кучи. Просто не положенные в зоне вещи погружались в брезентовые мешки. Туда же шла и большая часть того, в чем этапники прибыли на зону. Зек расписывался на квитанции о сдаче, получал ее копию.