Монастырь

Такую схему завсклад отработал давно. Аванса с лихвой хватало на оплату работяг, а категория "остальное" целиком уходила в пользу маклера, в данном случае, Куля. Единственная сложность состояла в переправке в монастырь средств оплаты. Ведь за этот заказ Николаю пришлось бы нелегально переправлять в лагерь целых полцентнера чая – вещь почти нереальная. Но зеки брали чайный эквивалент и деньгами.

Акимыч всунул в ладонь Кулина свернутую в трубочку пачку банкнот:

– Должно хватить.

Николай, не пересчитывая, спрятал деньги. Завскладу он доверял, зная, что тому не выгодно жульничать. Вот смошенничать при определении цены – другое дело. Но цены уже устоялись и канал зона-воля работал без перерывов.

– У меня тут тоже заказец… – Николай обнажил в улыбке верхний ряд зубов.

– Давай.

Ознакомившись со списком, Акимыч закатил глаза, пошевелил губами и сообщил в какую сумму все это обойдется. Сумма лишь немного расходилась с той, которой располагал бесконвойник.

– Не ошибся? – с ехидцей спросил Николай.

– Разве что децил. – копируя выражение на лице зека ухмыльнулся завсклад.

В эту своеобразную игру Акимыч и Куль играли с самого первого дня знакомства. Тогда, полгода назад, магазинный работник действительно невольно ошибся. Николай указал ему на это, и недоразумение, казалось, было забыто. Но с тех пор Акимыч специально то завышал, то занижал стоимость зековского заказа. Словно таким странным способом проверяя бесконвойника на честность. Естественно, проигравших здесь не было.

– Тады, скинь пятерочку – и в расчете. – Кулин передал завскладу хилую стопочку зековских башлей.

Ездка в зону прошла совершенно спокойно. Прапорщик Сергиенко, тот самый, что сопровождал бесконвойников на работы, дежурил на вахте и лишь мельком глянул на накладную. Не отягощая себя шмоном грузовика, Серый махнул рукой солдату на кнопке:

– Открывай!

Железные ворота съехали вбок, открывая недлинный тоннель в монастырской стене. Раньше, по слухам, здесь находился подъемный мост, но Николай этому не верил. Подобные сооружения были бы уместны в замках, но никак не в монастырях, тем паче, женских.

Вторые ворота растворились лишь когда внешние встали на прежнее место. Куль газанул и грузовик въехал на монастырский плац. Пищеблок находился в тридцати метрах от вахты. Николай резво развернулся и подал машину задом к дверям в продуктовый склад.

После первого же гудка к машине выскочил пацан посудомойщик в мокром насквозь белом фартуке.

– Главбаланду зови. – приказал ему Куль и пацан исчез с такой же скоростью, как и появился.

Главбаландой за глаза звали старшего повара Игоря Топлякова. Кличка у него, естественно, была Топляк. Меньше чем через минуту появился и он сам. В белоснежном фартуке, одетом поверх иссиня-черной милюстриновой робы, старший повар с достоинством прошествовал к стоящему у кабины Кулю. Они обменялись рукопожатием.

– Чего привез?

– Как обычно. – Николай протянул накладную. Главбаланда внимательно ее прочитал, потом сплюнул:

– Опять считай что ни хрена!

– Сколько "партизаны" от щедрот… – невесело усмехнулся Николай. – Там, кстати, кое-что и для наших…

– Много? – недовольно спросил Игорь. Хотя ревизии в пищеблоке практически не проводились, все же была опасность обнаружения прапорами не оприходованных продуктов.

– Ящик чая, одна пол-литра и по мелочи.

– Ящик?! – насупился Топляк. – А не обопьетесь?

– Так вся бригада скинулась. А вечером, как всегда, заберем.

– Ох, подведете, братва, меня под монастырь!

– А ты, Топляк, вокруг оглянись. Итак в монастыре…

Такие беззлобные перепалки Главбаланда вел лишь когда у него было хорошее настроение. Во всех остальных случаях он просто назначал цену за сохранение и приказывал разгружать. На этот раз, он наверняка был в курсе, что "мелочь" типа копченой колбасы и шоколадных конфет предназначалась на послезавтрашний откидон. И, согласившись бесплатно сохранить эти продукты, тем самым намекал, что претендует на звание особо приглашенного.

Впрочем, Кулю это было без разницы. Освобождался-то все равно не он.

Уже резвые посудомои и баландеры таскали и скидывали в открытый люк мешки с картошкой, луком, сгружали картонки с горохом и кашами, а Главбаланда все не уходил, наблюдая за разгрузкой.

– Ты, кстати, новость слышал? – созерцая как вытягивается из кузова очередная коробка с перловкой спросил Топляк.

– Смотря какую… – Николай стоял, опершись о стену столовки.

– Что одного зека из восьмого мочканули.

– С утра базар ходил, что сам с крыши спрыгнул…

– Порожняк. – веско отрезал Топляк. – Скинули его. Лепила вскрытие делал и шнырям санчасти проболтался. Его сперва отметелили, а потом живого на решку сбросили.

– А косяков, случаем, за ним не числилось?

– Нет. Жил мужиком. Токарил на промке.

– Тогда это беспредел. – определил свое отношение Кулин.

– Он самый. – хитро улыбнулся старший повар. – Тут блатные вечером сходняк собирают. По слухам, хотят зону на отказ поставить.