Монастырь

Разве что останутся какие-то неясные детали. За Психом – очередной старый знакомый Иван Лунев, он же Пятнадцать Суток, он же шнырь того самого ШИЗО, куда запросто может попасть сейчас в несколько ином качестве. Выгнать немедленно. А вот и основной – Крапчатый. Михайлов Кузьма Николаевич. Вор в законе, негласный хозяин зоны, обличенный властью карать и миловать. С ним будет беседа в первую очередь. Ага, куда Крапчатый, туда и Доктор. Доктора тоже выгнать. Нечего места занимать в шизняке. Они для более достойных личностей.

Кстати, Игнат Федорович еще раз пролистал рапорта, опасаясь, не пропустил ли он еще одну фамилию. Но нет, точно, почему-то не было осужденного Медник, он же блатной по кличке Сват, хотя именно он сегодня вел себя крайне активно, выражая неприятие администрации.

Итак, из восьми нарушителей пятеро временно помиловались. Лакшин сообщил о своем решении ДПНК Семенову и при нем разорвал стопку лишних рапортов.

– Василий Семенович, распорядитесь пожалуйста чтобы Крапчатого привели в четвертый. Я там с ним поговорю.

ДПНК вздохнул своим большим телом и нажал на кнопку вызова дежурных прапоров.

Кум неспроста выбрал именно четвертый кабинет. Он, как и все прочие помещения вахты, располагался в крепостной стене монастыря, но окна его, забранные прочной решеткой, выходили наружу, "на волю".

Едва Игнат Федорович расположился за столом, как в дверь постучали и на пороге возник Крапчатый в сопровождении прапорщика Сергиенко. Вор в законе чувствовал себя вольготно в любой обстановке. Он сразу прошел к свободному стулу и вальяжно уселся на него, положив ногу на ногу.

– Привет, кум. – помахал рукой авторитет, – Давненько не виделись.

– Свободен. – кивнул Серому Лакшин и прапор закрыл за собой дверь. – Да, давненько. – майор перевел взгляд на Михайлова, – Вторая неделя уж пошла…

– По мне – так век бы с тобой, Игнат Федорович не встречаться.

– Это как понимать? – усмехнулся оперативник, – Хочешь с зоны ломануться, или закрыться в БУРе до откидона?

– А как хочешь, так и понимай.

Первичная артподготовка кончилась и пора было приступать к массированному наступлению.

– Так и сделаю, не сомневайся. – закивал кум. – Курить будешь?

Лакшин пододвинул к вору раскрытую пачку "Marlboro".

– Красные? – покачал головой Крапчатый. – Западло, начальник.

– Да брось, ты. Не на малолетке, право.

– Тут ты прав, – согласился авторитет. – Все здесь взрослые люди. – он протянул руку, взял сигарету и, не разминая, прикурил от своей зажигалки. – Только любят почему-то в детские игрушки баловаться…

– Предлагаешь перейти к делу?

– А чего порожняки гонять? Я сам себе сто процентов давал, что ты сходняк накроешь. Так и случилось.

– Так зачем тогда собирал?

– А может, мне с тобой побазарить захотелось? Ну чем не повод?

– Повод, действительно неплохой. – Игнат Федорович, хотя и курил редко, сейчас решил слегка потравиться никотином. Табак на Лакшина действовал успокаивающе, а в этой ситуации внутреннее спокойствие было совершенно обязательным атрибутом беседы. Кум никак не мог понять, кто тут кого переиграл. Или Крапчатый действительно нуждался в помощи оперчасти, или это была спонтанная придумка, чтобы с честью выйти из сомнительного положения.

Впрочем, и в том и в другом случаях, майор ничего не терял.

– Ну, вот мы и наедине, – оперативник сделал легкий нажим на последнее слово, – Что ты хотел рассказать?

– Ну, ты, кум, прямо как мент какой-то. – вор в законе хитро посмотрел прямо в глаза Игнату Федоровичу. – Рассказать!.. Я ж не на допрос нарывался. На беседу. Чуешь разницу?

– Чую, чую. И о чем же мы побеседуем?

– Я, начальник, хочу тебе помочь.

Лакшин молчал, ожидая продолжения.

– С этим убийством ты, прямо скажу, в глубокой заднице. Впору вазелин готовить.

– Давай без интимных деталей. – предложил майор.

– Это я так, образно. Но суть-то остается. Тебе нужен убийца. Мне тоже.

Отсюда вывод – неплохо было бы объединить усилия. Как предложение?

Начальник оперчасти сохранял на лице невозмутимое выражение. Даже глаза его никак не отреагировали на слова воровского авторитета. Быть готовым ко всему – являлось кредо Лакшина. И именно благодаря этой постоянной готовности к неожиданностям, Игнат Федорович смог правильно отреагировать:

– А какая тебе с этого выгода? Вор, да якшается с кумом. Если такое всплывет – слетишь с воров, если не хуже.

– Если всплывет. Ты, кум правильно сказал. – Крапчатый загасил окурок. – Так и тебе это не выгодно. Можешь, конечно, отбазариться, что проводишь воспитательную работу среди отрицалова. Да кто тебе поверит? Скажут – купили кума. И слетишь ты на пенсию. Слушок такой запросто можно подпустить. И дойдет он куда надо.

Демонстративно зевнув, Лакшин смачно потянулся:

– Как говорит контингент осужденных, бабушка дедушку попугивала, а дедушка бабушку… Сам знаешь, что делал этот любвеобильный дедушка. Будем в пугалки играть? Сам же в детство впадать не хотел…

– Хитер ты, начальник. – осклабился Крапчатый. – А выгода моя такая – власть. Сам знаешь, чем больше ее у меня – тем в лагере беспредела меньше.

Тебе же спокойнее.

Всё. Все стиры тебе разложил.