Монастырская братва

– Белочка приходила? Вернуться не обещала? – Илья говорил первое, что приходило в голову, не зная, корректно ли применять к состоянию, в котором ныне пребывал Колобок, классический алкогольный термин. Но тот на нюанс внимания не обратил, продолжал орать невнятно, брызгать слюной и метаться вдоль подоконника.

– Тихо, тихо ты. – Меньше всего на свете Илье сейчас была нужна эта истерика. Надо как-то успокоить придурка, купить ему все потребное для погружения в нирвану, причем с запасом сразу на три дня, пусть покайфует, убогий, а дальше не белочка, а бабушка за внучком придет и отведет за ручку в страну вечного покоя. Но только через три дня, не раньше… Может, дверь открыть и друзей-обдолбышей запустить и денег им дать, чтобы сгоняли по-быстрому за дозой?

– Смотри, вот деньги, – Илья бросил пятисотку на пол, – как договаривались. Возьми, они твои. Иди купи себе что-нибудь вкусное…

При виде денег реакция у людей бывает разная – радость, алчность, разочарование, злость. Но подобное Илья видел впервые – вид у Колобка сделался такой, словно он действительно узрел воскресшую старушку. Заткнулся, более не предлагая Илье пойти куда подальше, вовсе уж бессмысленным взором уставился на деньги и неожиданно легко вспрыгнул на подоконник.

– Стой, придурок! – последнее, что успел произнести Илья.

Колобок ощерился, погрозил Илье пальцем, потом показал в окно:

– Видишь, они раньше успели! Вон они, вон! – Наркоман тыкал пальцем в чистое небо у себя за плечом. – Я с ними пойду, там не будет больно! Не успел, не успел! – проорал он и «ласточкой» спикировал из окна девятого этажа. Длинные липкие секунды тишины, и смачный тяжелый удар снизу, еще пауза – и вновь как ни в чем не бывало зачирикали на балконе воробьи. Еще мгновение, и со двора раздался визг, переходящий в вой, – тело обнаружили, и счет для Ильи пошел на секунды. Он ринулся в комнату, схватил рюкзак, одежду, обулся и вылетел в коридор, откинул крючок, оказался на площадке. Верный Леха и еще пара недочеловек сидели на корточках у стены, увидели Илью, поползли вверх. Леха странного квартиранта моментально узнал, сунулся с вопросом, но Илья, рискованно перемахнув через несколько ступеней, был уже площадкой ниже. И мчался дальше, стараясь не замечать, как снова заныла пока неготовая к таким скачкам перебинтованная лодыжка, но сейчас было не до нее.

«Урод, как есть урод конченый, еще пару дней подождать не мог, тогда бы и налетался! Инопланетянин хренов, кому ты нужен…» Илья выскочил из подъезда на вопли ужаса и крики. Под окнами уже собралась небольшая толпа, от соседнего подъезда озабоченно ковылял дед, его догоняли привлеченные шумом подростки, обогнали старика, вклинились в толпу, собравшуюся над трупом. Зрители напоминали Илье грифов – еще немного, и те вцепятся клювами в теплое мясо, а пока ссорятся, едва ли не дерутся за право урвать лакомый кусок. Какие опыты, все давно закончилось, эксперимент признан неудачным, лабораторный материал подлежит утилизации. На Илью в суматохе никто не обратил внимания, он промчался мимо кустов, свернул и быстрым шагом, стараясь не хромать, не оглядываясь, двинул прочь. Все изменилось в один миг, все планы пошли к чертям, менять их приходилось на ходу. Предстояла импровизация, и только высшим силам ведомо, чем все закончится, но пока очевидно одно: снова грянул «день сурка», жизнь идет по второму кругу – и снаряд летит в ту же воронку, и в реке течет та же вода, а сам он, как и прошлой зимой, едет на попутке к отцовскому дому.

Глава 2

Времени в дороге было достаточно, за полчаса Илья подробно и обстоятельно припомнил все – и как топал по обледеневшим колеям, и какими окольными путями шел к дому, и как шарахался по пояс в сугробах, стараясь не попасться «наружке» на глаза. И как ползал по кустам в двух шагах от «комитетчика», слушал его перебранку с отцом и злющий лай бдительной Хельмы. Она-то всю малину ему на радостях и поломала – скакала вокруг, гавкала во всю глотку, на ее лай толпа сбежалась, и своих, и чужих. Он и сам тогда еле ноги унес, ничего путного не вышло, отца только издалека видел, поговорить не удалось. Но сейчас от того, что скажет отец, слишком много зависит, ошибаться нельзя и глупо подставляться тоже, риск огромный, но результат того стоит.