Монастырские тюрьмы в борьбе с сектанством: К вопросу о веротерпимости

Теперь он проживает в Петербурге и сотни поклонников, которые вполне обеспечили его существование и сняли для него целый роскошно обставленный дом".

Случай с Чуриковым заслуживает особенного внимания главным образом потому, что заточение его в монастырскую тюрьму, — как уверяют, — состоялось без Высочайшей санкции. Мало этого, настойчивые слухи утверждают, что относительно заточения Чурикова в Суздальский монастырь не было даже постановления Св. Синода, и что будто бы все дело ограничилось тем, что самарская духовная консистория, признавая деятельность Чурикова вредной, сделала предписание полиции об отправке его в Суздальскую тюрьму, что и было исполнено с точностью, заслуживающей лучшего применения. Вообще вследствие тайны, скрывающей обыкновенно все, что касается до монастырских заточений, как в обществе, так и в народе распространено множество разного рода слухов и толков, иногда, может быть, крайне преувеличенных и даже совершенно не соответствующих истине, которые, тем не менее, получают широкое распространение, внося тревогу и смущение в умы многих людей. В виду этого нельзя не пожелать появления официального сообщения, которое положило бы конец всем подобным, нередко совершенно фантастическим слухам, указав точные цифры и приведя имена, всех лиц, подвергшихся этой суровой каре, а также причины, вызвавший необходимость ее применения.

IV

Мы остановили внимание читателей на первых попавшихся под руку случаях заточения в монастырские тюрьмы, имевших место в самое последнее время. Но подобного рода примеров можно было бы привести здесь очень много. Хотя в нашу повседневную печать лишь в очень редких случаях проникают известия и притом — всегда краткие и отрывочные, — о ссылке и заточении в монастырь того или другого лица, тем не менее, внимательно следя за хроникой религиозной жизни России по разным источникам, можно установить целый ряд подобных случаев.

Так недавно в газетах проскользнуло известие, что летом 1901 года в Подольской губернии был следующий случай. На священника Шандровского пало подозрение, что он благоволит штунде. Сворили даже, что он будто бы оставил православие и открыто присоединился к штунде. Его вызывают в губернский город, арестуют там, и вслед затем он бесследно куда-то исчезает. Спустя некоторое время сделалось известно, что он заточен в один из монастырей.

Насколько точно это сообщение нам, к сожалению, не известно. Но если случай перехода православного священника в штунду действительно имел место, то вполне понятно, что духовные власти не могли, конечно, не обратить серьезного внимания на этот факт. Жаль только, что случай этот получил разрешение в административном порядке и что все дело- опять-таки было облечено строгой тайной.

Итак, священник Шандровский попал в монастырское заточение за отпадение от православия и переход в штунду. С точки зрения русского уголовного, а тем более церковного права, подобные действия не могут не считаться, конечно, тяжкими и значительными преступлениями. Но при этом необходимо иметь в виду, что далеко не всегда священники попадают в монастырские тюрьмы за явную, серьезную и несомненную вину. Нередки случаи, когда и теперь монастырским заточением наказываются не преступления и даже не проступки духовных лиц, а лишь взгляды и мнения их по тем или иным вопросам веры и церковного управления. Для примера укажем на священника Тамбовской губернии Гер. Ив. Цветкова, о котором мы уже упоминали в одной из своих предыдущих статей. Священник Цветков летом 1901 года "высшим духовным начальством" был осужден на заточение в Суздальскую монастырскую тюрьму, куда и был тогда же отправлен под полицейским конвоем.

По сообщению "С.-Петербургских Ведомостей" "причиною, вызвавшею применение к о. Цветкову такой суровой кары, были некоторые его взгляды, несогласные с теми, которые считаются господствующими в нашем духовенстве. Так, например, о. Цветков осуждал подчинение церкви светской власти в лице обер-прокурора Св. Синода, признавал необходимость скорейшего созыва вселенского собора для разрешения многих назревших вопросов в православной церкви и отвергал авторитет Св. Синода. В этом смысле он неоднократно подавал докладные записки обер-прокурору Св. Синода и многим высшим Иерархам русской церкви, последствием чего и было осуждение о. Цветкова на строгое содержание в монастыре "впредь до раскаяния и исправления".[33]

Вот почти уже три года о. Цветков сидит в тюремной келье Суздальской крепости, и ему придется сидеть там до тех пор, пока настоятель монастыря, а затем и высшее духовное начальство не убедятся в том, что он, наконец, исправился, т. е. раскаялся в своих заблуждениях и признал свои взгляды и убеждения ложными и превратными. Но когда это случится и случится ли когда-нибудь — никто, разумеется, сказать не может, а потому очень возможно, что о. Цветкову придется еще долгие-долгие годы томиться в строжайшем заключении, очень возможно, что он так и не дождется той минуты, когда пред ним раскроются наконец ворота Суздальской тюрьмы.